К концу 20-х гг., начинает исчезать из произведений 3. «смеховая избыточность» и вместо смеющегося Гоголя вдруг проявляется лик Гоголя страдающего.

В сатирических рассказах Зощенко отсутствуют эффектные приемы заострения авторской мысли. Они, как правило, лишены и острокомедийной интриги. М. Зощенко выступал здесь обличителем духовной окуровщины, сатириком нравов. Он избрал объектом анализа мещанина-собственника – накопителя и стяжателя, который из прямого политического противника стал противником в сфере морали, рассадником пошлости.5

Круг действующих в сатирических произведениях Зощенко лиц предельно сужен, нет образа толпы, массы, зримо или незримо присутствующего в юмористических новеллах. Темп развития сюжета замедлен, персонажи лишены того динамизма, который отличает героев других произведений писателя.

Герои этих рассказов менее грубы и неотесаны, чем в юмористических новеллах. Автора интересует, прежде всего, духовный мир, система мышления внешне культурного, но тем более отвратительного по существу мещанина. Как ни странно, но в сатирических рассказах Зощенко почти отсутствуют шаржированные, гротескные ситуации, меньше комического и совсем нет веселого.

Юмор Зощенко насквозь ироничен. Писатель называл свои рассказы: «Счастье», «Любовь», «Легкая жизнь», «Приятные встречи», «Честный гражданин», «Богатая жизнь», «Счастливое детство» и т.п. А речь в них шла о прямо противоположном тому, что было заявлено в заголовке. Это же можно сказать и о цикле «Сентиментальных повестей», в которых доминирующим началом; стал трагикомизм обыденной жизни мещанина и обывателя. Одна из повестей носила романтическое заглавие «Сирень цветет». Однако поэтическая дымка названия рассеивалась уже на первых страницах. Здесь густо текла обычная для зощенковских произведений жизнь затхлого мещанского мирка с его пресной любовью, изменами, отвратительными сценами ревности, мордобоем.6

Сатира, как вся советская художественная проза, значительно изменилась в 30-е годы. Творческая судьба автора «Аристократки» и «Сентиментальных повестей» не составляла исключения. Писатель, который разоблачал мещанство, высмеивал обывательщину, иронично и пародийно писал о ядовитой накипи прошлого, обращает свои взоры совсем в иную сторону. Зощенко захватывают и увлекают задачи социалистического преобразования. Он работает в многотиражках ленинградских предприятий, посещает строительство Беломорско-Балтийского канала, вслушиваясь в ритмы грандиозного процесса социального обновления. Происходит перелом во всем его творчестве: от мировосприятия до тональности повествования и стиля.

В этот период Зощенко охвачен идеей слить воедино сатиру и героику. Теоретически тезис этот был провозглашен им еще в самом начале 30-х годов, а практически реализован в «Возвращенной молодости» (1933), «Истории одной жизни» (1934), повести «Голубая книга» (1935) и ряде рассказов второй половины: 30-х годов.

Особенно высоко ценил М. Горький комическое искусство писателя: «Данные сатирика у вас – налицо, чувство иронии очень острое, и лирика сопровождает его крайне оригинально. Такого соотношения иронии и лирики я не знаю в литературе ни у кого».

Произведения Зощенко имели большое значение не только для развития сатирико-юмористической литературы в 20–30-е годы. Его творчество стало значительным общественным явлением, моральный авторитет сатиры и ее роль в социально-нравственном воспитании благодаря Зощенко необычайно возросли.7

Михаил Зощенко сумел передать своеобразие» натуры человека переходного времени, необычайно ярко, то в грустно-ироническом, то в лирико-юмористическом освещения, показал, как совершается историческая ломка его характера. Прокладывая свою тропу, он показывал пример многим молодым писателям, пробующим свои силы в сложном и трудном искусстве обличениСотрудничество И. и П. началось, когда они, откликнувшись на шутливое приглашение В. Катаева стать его «литературными неграми», приступили к сочинению сатирического романа-обозрения на тему, предложенную им же, – о поисках сокровищ, спрятанных в стуле.

«12 стульев» – авантюрно-приключенческий роман с фигурой удачливого плута в центре. Такая ориентация писателей на весьма архаичную жанровую традицию представлялась не более чем остроумной пародией на старый плутовской роман, приемом сатирического заострения злободневной темы. Однако роман «12 стульев» не только не противоречил жанровой норме плутовского романа, но, напротив, воссоздавал ее в той первозданной полноте, какой с середины XVIII в. не встречалось в мировой литературе, притом воссоздавал с учетом ее позднейших, частичных и иначе сориентированных, художественных преломлений («Мертвые души» Гоголя и др.).9

Остап Бендер в качества «плута» скорее играет своими «масками», чем живет в них и отнюдь не стремится закрепиться в какой-либо из этих временных личин. Он бывает циничным, но не в силу душевной опустошенности и не с людьми простодушно-доверчивыми или нравственно чистыми. У него есть свой «высокий» идеал («Рио-де-Жанейро»), в который он сентиментально верует и который развенчивается в романе не потому, что иллюзорен, или недостижим, или пошл, а только потому, что объективно развенчан уже самой историей, причем как раз здесь и теперь, с чем «великий комбинатор» лично для себя не желает мириться. Как персонаж романа сатирического, Остап Бендер наделен специфической художественной функцией – быть «лакмусовой бумажкой», которая проявляет сокровенную сущность всего, с чем соприкасается. За счет этого он превращается отчасти в резонера, чьи приговоры не просто остроумны и метки, но безошибочны и беспощадны, отчего не нуждаются в дальнейших авторских корректировках (именно это привносит в роман эффект мнимой писательской «беззаботности»). Остап Бендер гораздо богаче одарен, чем это требуется его сатирическим амплуа, его талантливость не сводится к комбинаторным способностям мошенника и прагматическому артистизму авантюриста. В нем проступают черты, сближающие его с честолюбивыми молодыми героями классического европейского романа XIX в. («Красное и черное» Стендаля, «Утраченные иллюзии» Бальзака, «Тысяча душ» Писемского). Эти персонажи из чувства социальной обделенности готовы идти на любые житейские и нравственные компромиссы, прокладывая себе «путь наверх». Их жизненное фиаско обнажало трагическую несовместимость человечности с индивидуалистическим идеалом. Остап Бендер отличается от них тем, что живет в другое время и в другой исторической обстановке. Уже одно это отличие превращает его в комического двойника своих «высоких» литературных предтеч, возвращая самому типу индивидуалиста исконный облик «плута».10

Необычайная популярность романа «12 стульев» прочно соединила вместе имена его создателей и тем самым в значительной мере предопределила их дальнейшую творческую судьбу. Эпизодически на протяжении 1928–1931 гг. они еще продолжают порознь публиковать рассказы и фельетоны, которые в большинстве даже стилистически неотличимы от тех, какие пишутся совместно. Предпринимаются попытки создания крупных сатирических произведений: повесть «Светлая личность» – нравоописательная «провинциальная» сатира с элементами фантастики – по определению авторов, «серия гротескных новелл», бичующих управленческо-бюрократические нравы. И. и П. проявили здесь (как и в рассказах и фельетонах той поры) отчасти с новых сторон, отчасти в знакомых по «12 стульям» ракурсах свой блестящий талант юмористов и сатириков, но обе повести оставались в рамках общих достижений текущей литературной сатиры.

Своеобразие сатиры Михаила Булгакова («Собачье сердце») Начало 20 века, время глобальных катастроф, мало располагало к созданию сатирических произведений. Революция и гражданская война принудили русскую литературу к вольному духовному аскетизму. Но новая экономическая политика и сопровождавшая её определенная демократизация общественной жизни позволяли уже не только восхищенно, но и критически осмыслить действительность. Поэтому литературный процесс 20-х годов с его революционной романтикой, психологическим реализмом пополнился произведениями юмористическими и сатирическими. Михаил Булгаков был одним из первых, кто средствами сатиры написал об уродствах новой жизни, о странных, с его точки зрения, для революционной страны контрастах. Его сатирические произведения – «Похождения Чичикова», «Дьяволиада», «Роковые яйца», «Собачье сердце» - рождены фантазией и реальной действительностью; в них писатель показал себя блестящим последователем Гоголя и Салтыкова-Щедрина. Но сатира Булгакова своим объектом сделала область социальной политики и социальной психологии. Уже в «Роковых яйцах» рапповцы увидели злую сатиру на современность. Когда же состоялось несколько авторских чтений «Собачьего сердца» по рукописи, то эту повесть решили к печати не допускать. В ней Булгаков создает портрет «гомо советикус». Это «новый человек», о котором мечтали русские писатели 19 века; но появился он в России в советское время, а его «новизна» приняла уродливые формы. Этот тип изображали в своих произведениях Зощенко, Эрдман, Катаев, Ильф и Петров. У Булгакова феномен «гомо советикус» явился на свет не только как порождение большевистского режима, но и как результат научного эксперимента гениального русского ученого медика Филиппа Филипповича Преображенского. Он занимается модной в те годы проблемой омоложения человека, которая в действительности получила в Советской России статус государственного заказа. В чисто научных целях ученый пересаживает профессора и его ассистента Борменталя: на их глазах бездомный пес Шарик превращается в … человека. Он и псом-то был не из приятных, на всё готовым ради куска колбасы, характер имел вздорный и агрессивный /проходя мимо швейцара, Шарик думал: «Вот бы тяпнуть его за пролетарскую мозолистую ногу»; при виде чучела совы у него рождались такие знакомые мысли: « А сова эта - дрянь. Наглая. Мы её разъясним»/. Эти собачьи повадки и мысли остаются и у Шарика-человека, то есть у Шарикова Полиграфа Полиграфовича /такое имя – в соответствии с происхождением и временем – выбрал себе «новый человек» /. Здесь и далее для исследования типа «гомо советикус» Булгаков использует гротеск, при котором деформируется реальность, правдоподобие уступает место фантастике, карикатуре. Профессор Преображенский волей или неволей принимается за воспитание Шарикова-человека. Таким образом, эксперимент медико-биологический перерастает в социальный и нравственно-психологический. Новый строй стремится из старого «человеческого материала» сотворить нового человека. Преображенский, ученый высокой культуры и независимого ума, идет еще дальше: он намерен лаской и собственным примером сделать из собаки настоящего человека высокой нравственности. Типичный интеллигент, увлеченный научными разработками, но уже понявший суть революционного переустройства мира, терпит полный крах. Второй эксперимент ему не удается. Шариков быстро находит в человеческом обществе свою социальную нишу. Все проходит так, будто эта гротесковая ситуация – не плод фантазии Булгакова. В советском государстве низы, дорвавшись до власти, начинают теснить всё, что раньше занимало это социальное жизненное пространство. Так же поступает и Шариков. Он становится все наглее, агрессивнее и опаснее. Холуйские мысли /»Я барский пес, интеллигентное существо, отведал лучшей жизни. Да и что такое воля? Так, дам, мираж, фикция… Бред этих злостных демократов…» / остались в прошлом. Победил не пес, а человек, ведь Шарикову достались человеческие органы от уголовника, причем новой, советской формации: «Клим Григорьевич Чугункин, 25 лет, холост. Беспартийный сочувствующий. Судился 3 раза и оправдан: в первый раз благодаря недостатку улик, второй раз происхождение спасло, третий – условно каторга на 15 лет». Вот, пожалуй, на этой характеристике заканчивается фантастика и начинается реальность. Шариков пытается вытеснить своего «родителя» с конкретного жизненного пространства. Помогает ему в этом председатель домового комитета Швондер. Он вдалбливает в голову вчерашнему псу и уголовнику: кто был ничем, тот станет всем. И вчерашний уголовник этим «всем» делается и получает документ, удостоверяющий его личность / а документ, говорит Швондер, «самая важная вещь на свете»/, становится госслужащим, а именно заведующим подотделом очистки города Москвы от бродячих животных. Что это? Злейшая сатира на революционный процесс в обществе? Но ведь Шариков с подручными «вчера котов душили», а через несколько лет реальные Шариковы «душили» реальных людей, потому что псу-уголовнику котов было мало: «Ну ладно: попомнишь ты у меня. Завтра я тебе устрою сокращение штатов» А это уже трагедия.

Сатирическая проза 30-х годов

В советское время в течение многих десятилетий история нашей литературы, как и история нашего Отечества, во многом упрощалась и обеднялась. Это выражалось в том, что книги таких писателей, как Зощенко, Булгаков и Платонов, оказались недоступными читателю, а суть их творчества - извращенной и оклеветанной. Но, несмотря на жестокий идеологический контроль, духовное сопротивление в литературе никогда не прекращалось. Из глубин литературы встают имена художников, особенно жестоко гонимых режимом, всеми условиями жизни обрекаемых на молчание и творческую гибель, однако же создавших свои нестареющие книги, вопреки страшному давлению, созданному тоталитарный государством. Это М. Булгаков, А. Платонов, А. Ахматова, О. Мандельштам, Б. Пастернак, М. Зощенко, А. Солженицын.

Сегодня эти имена известны всем. На долю Михаила Михайловича Зощенко (1895-1958) выпала слава, редкая для человека литературной профессии. Ему понадобилось всего три-четыре года работы, чтобы в один прекрасный день вдруг ощутить себя знаменитым не только в- писательских кругах, но и в совершенно не поддающейся учету массе читателей. Да, слава Зощенко была небывалой для нашей литературы. Но чем же ее объяснить? Чем объяснить, что на книги Зощенко, по выражению К. Чуковского, с каждым годом все возрастал и возрастал "ненасытный читательский спрос"? Зощенко писал: "Я пишу очень сжато. Фраза у меня короткая. Доступная бедным. Может быть, поэтому у меня много читателей".Не мало ли для такого успеха? Не мало. Далеко не каждый, даже очень хороший писатель, познавший жизнь простого народа и задавшийся целью, своим трудом принести ему реальную помощь, способен спуститься с литературных высот и заговорить с людьми, о которых и для которых он пишет, на их повседневном, понятном им языке и в той же тональности, в какой говорят они между собой в обыденной для себя обстановке: в семье, на работе, в трамвае. На что же направлена сатира М. Зощенко? По меткому определению В. Шкловского, Зощенко писал о человеке, который "живет в великое время, а больше всего озабочен водопроводом, канализацией и копейками. Человек за мусором не видит леса". Ему надо было открыть глаза. В решении этой задачи и увидел Михаил Зощенко свое назначение. Это и стало впоследствии великим литературным достижением этого уникального писателя.

О чем же пишет М. Зощенко? Темы его рассказов разнообразны - это неустроенный быт, кухонные "разборки", жизнь бюрократов, обывателей, чиновников, комичные жизненные ситуации. Читая- произведения Зощенко, мы отчетливо представляем себе Москву 20-30- х годов. Мы видим коммуналки, тесные, общие кухни с чадящими примусами, где частенько разгораются ссоры, а иногда и драки. Мы вместе с Зощенко смеемся над жуликом, дрожащим перед вызовом в прокуратуру, над обеспеченными молодыми людьми, которые готовы жениться, даже не рассмотрев будущую жену. Рассказ "Баня" в каждом человеке вызывает улыбку. Разве не комично, что люди должны в бане привязывать номерок к ноге. "Номерки теперича по ногам хлопают", - жалуется герой рассказа. Не менее комичен рассказ о больнице, где перед больными висит плакат: "Выдача трупов с трех до четырех". Зощенко оставил нам более тысячи рассказов и фельетонов, пьесы, киносценарии, критические статьи и многое другое - всего около ста тридцати книг вышло при его жизни.

Разбираясь в его наследии, думая над ним, мы, конечно же, вспомним Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Чехова, и еще раз подивившись тому, сколь стойки и неувядаемы традиции классической русской сатиры, где смех всегда был лишь внешней формой, за которой всегда стояло идущее от сердечной боли гражданское содержание, мы неминуемо придем к мысли, что Зощенко из этого ряда, что он, как и его великие предшественники, верил в народ, в его ум и трудолюбие, в способность заглянуть в себя и расстаться с тем, что мешает его историческому движению. Идейно-художественная перестройка М. Зощенко показательна в том отношении, что она сходна с рядом аналогичных процессов, совершавшихся в творчестве его современников.

В частности, у И. Ильфа и Е. Петрова - новеллистов и фельетонистов - можно обнаружить те же тенденции. Наряду с сатирическими рассказами и фельетонами на страницах "Правды" и других изданий печатаются их произведения, выдержанные в лирико-юмористическом ключе. Широкая сфера интересов писателей, пытливое исследование причин многообразных отрицательных явлений жизни запечатлелись в новеллах, фельетонах Ильфа и Петрова. Сатириков волновало все - от коренных вопросов строительства новой культуры до организации разумного отдыха в парках и внешнего облика человека. Выступая против тех, кто извращает законы и нравственные нормы, Ильф и Петров были суровы и беспощадны к бюрократам, перестраховщикам, конъюнктурщикам, к многочисленным фактам равнодушия и черствости. "Двенадцать стульев" и "Золотой теленок" соединили в себе и юмор характеров, и комизм положений, в которые попадают герои, и остроумную манеру языка, которым написаны эти произведения. Сатира в них направлена на уходящий мир, который в произведении представлен Ипполитом Матвеевичем,- на то, что у людей не осталось никаких духовных ценностей - Эллочка Людоедка одна из таковых.

Похождения Великого Комбинатора, как называет себя главный герой двух романов, - это похождения незаурядного плута, проходимца, насмешника. Но всмотритесь! До чего же нам это знакомо! Ведь мы каждый день сталкиваемся с такими же Остапами Бендерами, они окружают нас повсюду. Кругом фиктивные конторы, банки, напоминающие контору "Рога и копыта". Мне кажется, все это и обуславливает неувядающий интерес к произведениям Ильфа и Петрова, это и делает их такими современными и актуальными в наши дни. Сатира, словно прожектор, высвечивает все недостатки и пороки общества.

В самом начале нашего века писатель, которому суждено было столкнуться с жестокостью жизни и непониманием своего творчества, создал бессмертный роман "Мастер и Маргарита". Зовут этого писателя Михаил Афанасьевич Булгаков. Ранняя сатирическая проза Булгакова была частично опубликована в его сборниках "Роковые яйца" и "Дьяволиада". Повесть "Собачье сердце" была конфискована "органами". После этого при жизни писателя книг у него не было. Пьеса "Дни Турбиных"была разрешена только о МХАТе и выдержала там при жизни писателя почти тысячу спектаклей. Остальные пьесы - "Зойкина квартира", "Багровый остров", "Адам и Ева", "Бег", "Блаженство", "Кабала святош" были либо скоро сняты с репертуара, либо вообще не разрешены. При жизни писателя роман "Мастер и Маргарита" также не увидел свет. Сатира Булгакова несколько напоминает сатиру Салтыкова-Щедрина. Эпоха, изображенная в булгаковском романе, дает нам яркое представление о жизни Москвы в те далекие-годы. Писатель смеется над примитивностью жилищных условий, тяжбой из-за квартир. Недаром Воланд замечает, что квартирный вопрос совершенно испортил москвичей. В романе нашли свое отражение и начинающиеся в тридцатые годы массовые незаконные аресты. Так квартира номер пятьдесят, в которой поселился Воланд, и прежде "пользовалась дурной славой", потому что и до его появления из нее бесследно исчезали жильцы. И понятна мгновенная реакция Степы Лиходеева, который, едва увидев, как описывают квартиру погибшего Берлиоза, еще ничего не зная о его судьбе, трусит и с огорчением вспоминает, что как раз всучил Берлиозу статью для напечатания и вел с ним сомнительные разговоры. В этой сцене отчетливо видна атмосфера доносов и подозрительности, такая Типичная для тридцатых годов.

Поместив в Москву тридцатых князя тьмы Воланда и его свиту, Булгаков обнажает внутренний мир доносчиков, развратников, сутяг и прожигателей жизни. Воланд появляется, чтобы. покарать взяточников, лихоимцев, предателей. Суд вершится над ними не по законам добра, а наоборот, они предстают перед судом преисподней. Сеанс черной магии, который Воланд дает в столичном варьете, в прямом и переносном смысле "раздевает" присутствующих граждан. После смерти в 1940 году Булгаков был забыт на многие годы. Второе рождение писателя произошло через четверть века, после опубликования в 1967 году романа "Мастер и Маргарита". Судьба Булгакова подтвердила неожиданный афоризм предсказания Воланда о том, что "рукописи не горят". Будто заранее было предсказано, что Михаил, родившийся в Киеве в семье преподавателя духовной академии, пройдет через такие испытания эпохи, через войны и революции, будет голодать и бедствовать, станет драматургом, узнает вкус славы и гонения, а спустя четверть века вернется к нам своими книгами.

Итак, традиции, заложенные русской сатирой XIX века, были блестяще развиты писателями начала XX века - Зощенко, Булгаковым, Ильфом и Петровым. Эти традиции продолжают.развиваться и в современной литературе. Я думаю, что наше время тоже остро нуждается в крупных талантливых сатириках, которые смогли бы нам открыть глаза. А темы и жизненный материал, на мой взгляд, писатели с легкостью могут найти в нашей действительности.

Русская сатирическая проза. (А.Зиновьев, И.Ильф и Е.Петров).

М. Кольцов, И. Ильф, Е. Петров, В. Катаев, В. Ардов, М. Зощенко, А. Зорич, П. Романов, М. Булгаков... Вот далеко не полный перечень талантливейших писателей, имена которых олицетворяют сатиру 20-30-х годов XIX столетия. Это были разные люди с разными судьбами, характерами, манерами, вкусами, привычками. Несмотря на это, у них было много общего: все они были людьми высокой культуры, очень неравнодушными, тяжело и болезненно переживавшими несовершенство тогдашнего общества и человеческой натуры.

В то нелегкое время юмор и сатира были в моде. В периодических изданиях появлялись новые сатирические рубрики, многие из которых стали впоследствии постоянными и являлись своеобразной “визитной карточкой” издания. Это была примета времени, в ней отразилась атмосфера жизни 20-30-х годов.

Сатира начиналась с самой жизни. Жизнь предлагала сатирикам темы для статей, фельетонов, романов и рассказов. На первом месте среди негативных явлений тогдашней жизни был тоталитарный воинствующий бюрократизм. Голыми руками бюрократа не возьмешь - он очень ушлый, баррикадируется циркулярами и инструкциями, которые сам же изобретает. Смысл его деятельности - остановить течение времени с наибольшей выгодой для себя.

Особенно частым героем сатирических произведений того периода был бюрократ-приспособленец. Как правило, это полуграмотный мещанин, одетый в гимнастерку и галифе, в начищенных сапогах, то есть бывший “герой гражданской войны”, ловко прикрывающий свою бездарную деятельность, тормозящую прогресс, былыми заслугами.

Подмечено очень точно: припугнул пособничеством контрреволюции, уличил в непролетарском происхождении соседа, и жизнь становится спокойной, размеренной. Таков он на людях, а дома он совсем другой, такой, каким его увидел А. Зорич: “...Придя домой, прямо после Бетховена поставит сейчас же “Гоп со смыком” и долго будет причмокивать, прищелкивать и подпевать...” В доме он - глава семейства, степенный, умиротворенный. Вот как сказано у М. Булгакова в романе “Мастер и Маргарита” о председателе домкома Никаноре Ивановиче Босом: “...налил лафитничек, выпил, налил второй, выпил, подхватил на вилку три куска селедки...” Разве возможно представить себе этого человека жестким, хамоватым, жадным до денег?

Писатели 20-30-х годов исследовали одного и того же антигероя или одни и те же явления, но под разными углами зрения, дополняя один другого. В. Ардов разглядел ряженого бюрократа в его пустопорожнем деле, А. Зорич нарисовал его в пижаме и шлепанцах, отчего образ получился более “содержательным”.

Благодаря мастерству “братьев” И. Ильфа и Е. Петрова, перед нами предстает целая цепочка чрезвычайно колоритных и легко узнаваемых персонажей - мещан-обывателей. Нельзя сказать, что эта тема была новой для русской литературы: пошлость и мелочность души человека показал в своих произведениях Н. В. Гоголь; как эстафету, эту тему подхватили и органически продолжили А. Н. Островский, А. П. Чехов. В. В. Маяковский. Нет практически ни одного сатирика, который бы отвернулся от проблемы мещанства, ведь она, к сожалению, актуальна во все времена. Мещанство, как утверждали русские писатели, - особое состояние души человека, которое служит почвой для возникновения лживых, противоестественных отношений между людьми. Мещанство создает основу для опошления вечных человеческих ценностей: дружбы, любви. Атрофируется, усыхает, обедняется само понятие человеческого счастья, что в конечном счете ведет к вырождению личности.

В сатирических произведениях того периода возникает и тема религиозности и лжерелигиозности. Отношение сатириков к этому вопросу неоднозначно. Некоторые писатели, такие, как И. Ильф и Е. Петров, стояли на позициях атеизма, а потому в своих романах вдоволь поиздевались над религиозностью некоторых персонажей, изобразив служителей культа лживыми и жадными (вспомним, например, хамоватого отца Федора из “12 стульев”). Другой точки зрения придерживается М. Булгаков, который видит в атеизме победу самодовольного разума над представлениями об истинных жизненных ценностях. Персонажи, хвастающиеся своим умением создать точный чертеж будущего, по воле Воланда вынуждены столкнуться с могуществом Случая, который способен развеять любую, даже самую отточенную рационалистическую теорию.

Особой темой в творчестве многих писателей стало хамство. В рассказах М. Зощенко хам постоянно безобразничает в коммунальной квартире, в трамвае, в учреждении, но на вопрос, откуда взялись его повадки, куда уходят корни его представления о мире, более глубоко отвечает другой замечательный писатель той лоры, П. Романов, раскрыв в своих рассказах характер “рассудительного мужика”, облеченного властью.

Писатели-сатирики тех лет не льстили народу, не заискивали перед ним. Они бичевали до боли, до крови всю эту нечисть. Позже это им припомнят и оскорбившийся хам, и головотяп, и “человек ответственный и сознательный” в полувоенном обмундировании. Припомнят и назовут очернителями, а теоретическую базу подведут их же собратья по перу - литературные критики-конъюнктурщики. В этом смысле показательна позиция советского критика И. Нусинова, который в 1931 году написал: “Если сатира займет в пролетарской литературе третьестепенное место, то и юмор, как литературная категория, социально чуждая пролетариату, не может претендовать на особое значение”. Именно такое нашествие достойных ненависти “критиков” показал великий Мастер Булгаков в своем бессмертном романе. Он понимал” что критиканство утвердилось надолго, что поделать с ним ничего невозможно, что миром искусства правят латунские и что страна на время окунулась в беспросветную тьму и представляет собой большую, новую психиатрическую клинику, оборудованную по последнему слову техники, “...как в “Метрополе”!”. И видимо, поэтому человека, заслужившего бессмертие своим романом, он спасает, перенося в мир иной, где нет ничьей власти, кроме воли Божьей.

С течением времени персонажи произведений сатириков преобразились. В наше время бюрократы носят форму делового человека, их возможности увеличились во сто крат. Пропорционально увеличились и их желания, по своей сути оставшиеся теми же. Хам приобрел черты щеголя, зачатки образования дают ему возможность хамить с использованием иностранных выражений. Головотяп все так же может осуществлять свои бездумные проекты с поистине российским размахом. И это значит, что смешные, едкие, горькие и злые произведения, написанные в 20-30-х годах нашего столетия, живы и не утратили своей ценности до сих пор.

Развитие сатиры в ретоталитарную эпоху было затруднено, хотя в газетах часто можно было прочесть призывы «Нам нужны советские Гоголи и Салтыковы-Щедрины» (комментарий одного сатирика: «Но такие Гоголи, чтобы нас не трогали».) Цензурные запреты, которые предъявлялись к сатире в эти годы, испытали на себе самые значительные сатирики. Из созданного в эти годы выделяются романы Александра Зиновьева «Зияющие высоты», Владимира Войновича «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина», Юза Алешковского «Кенгуру», а также уже охарактеризованный гротеск Шукшина «До третьих петухов».

Имя самого крупного русского сатирика второй половины века, Александра Зиновьева, отечественному читателю практически неизвестно, и не только потому, что он не имел возможности опубликовать свои тексты в России, но и потому, что в годы гласности одним из последних он (своими книгами) пришёл к себе на родину.

Зиновьев (1922 – 2001) родился под Чухломой. В 1930-е годы семья бежала из деревни в Москву. Будущий писатель очень рано осознал, что социализм не устраняет неравенства и несправедливости, а только меняет их формы (теперь – другие слои населения), он очень остро переживал бытовое неустройство народа. Семья ютилась в крохотной комнате. Тяжёлой, нищенской, во многом беспросветной была жизнь и других рядовых советских граждан того времени. Зиновьев входит в террористическую группу молодёжи, которая готовила покушение на Сталина: бросить гранату, когда тот будет во время демонстрации стоять на трибуне. Однако по более безобидному поводу Зиновьев неожиданно оказывается арестован. Дело в том, что в каждой группе института был стукач, который имел должностную обязанность провоцировать других студентов. Зиновьев был спровоцирован на отрицательное высказывание о коллективизации. Беседуя с ним, следователь не поверил, что тот сам до всего этого додумался (может быть, у него есть старший товарищ, который...). В КГБ придумали вариант: Зиновьева под негласной охраной водили по центру Москвы, подозревая, что кто-то заговорит с ним и выдаст себя. Но Зиновьев отлично знал Москву и во второй свой выход в город сумел скрыться. Попал в армию, началась война, он воевал (лётчик), получил ряд наград. КГБ потеряло след. После завершения войны Зиновьев, как её участник, получает высшее образование на философском факультете МГУ. Со временем он становится самым видным в Советском Союзе учёным-логиком. Заложил основы новой социологической школы. Его труды по социологии получили известность за рубежом. Но в силу своей независимой позиции он расценивается как неблагонадёжный и подвергается дискриминации. С целью разоблачения тоталитарных порядков Зиновьев решает обратиться к литературе. (Попытки сочинять он предпринимал и в 1940-е годы. Большую часть советских анекдотов, ходивших по Москве в 1940-е, сочинил именно Зиновьев.)

Зиновьев стал создателем литературы нового типа, соединяющей в себе художественный вымысел и результаты научных (социологических) исследований автора. Главный объект книг Зиновьева, по его собственным словам, – реальный коммунизм во все его аспектах и проявлениях. В произведениях Зиновьева в художественной форме излагаются результаты его научной работы. Поэтому исключительно большое место занимают социологические идеи, теории и гипотезы. Помимо того, что научный дискурс сочетается с художественным, автор соединяет в своих произведениях зачастую прозу и поэзию (периодически переходит на стихи), а также разнообразные жанровые разновидности, так что возникает синтетическая форма искусства. Данные науки и разные разновидности литературы заявляют о себе. Характерные черты писательской манеры с наибольшей полнотой воплощает первое и наиболее прославленное произведение Зиновьева, его роман «Зияющие высоты» (1974). Автор продолжил здесь традицию гротескного реализма, восходящую к творчеству Рабле, Джонатана Свифта, Анатоля Франса, Джорджа Оруэлла, а в русской литературе – Салтыкова-Щедрина и Замятина. Данную традицию писатель обогатил научным анализом рассматривамеого феномена, то есть реального коммунизма.

Героями книги, как и у Салтыкова-Щедрина, являются не реалистически конкретные фигуры, а оживлённые тенденции, хотя у них могут быть подлинные прототипы, легко, кстати, угадываемые. Хозяин = Сталин, Хряк = Хрущёв, Заведующий = Брежнев, Мазила = художник Эрнст Неизвестный (определение из советской прессы). Сам Зиновьев стал прототипом двух персонажей: Шизофреника и Клеветника. Несмотря на то, что персонажи имеют реальных прототипов, выделена у них, как правило, только одна особенно важная черта, как правило, с комической заострённостью.

Действие романа разворачивается в условно-фантастическом пространстве, городе Ибанске, гротескный образ которого, по аналогии с городов Глуповом Салтыкова-Щедрина, олицетворяет Советский Союз. Посредством иронизирования и пародирования, гротескного заострения, использования всевозможного рода анекдотов, каламбуров, пословиц, поговорок комедийного характера, Зиновьев высмеивает в романе ибанскую идеологию, науку, литературу, вскрывает аномальность царящих в Ибанске нравов и порядков. Данной цели активно служит и язык произведения. Здесь очень значителен пласт окказионализмов, причём окказионализмов комедийного характера (ибанизм «коммунизм ибанского типа», дуболектика, дьяволектика «разновидности диалектики», собранелогия «наука о собраниях» – в Иванске популярны принудительные собрания, ефрейториссимус «высшая степень одного из низших званий»). Иногда автор использует заумное слово, в частности, таки заумным словом становится ИЗМ. Советскому человеку не надо было объяснять, что это за ИЗМ. Социалистический реализм автор именует изматическим реализмом. Автор использует окказионализм «срамиздат» (вместо: самиздат). Окказионализмом является и само название города. Это название происходит, как разъясняет автор, от самой распространённой в городе фамилии Иванов, но созвучно с известным нецензурным выражением, призванным показать, что на самом деле происходит с жителями города.

Зиновьев по мере написания текста переправлял его за границу. Чтобы была целостность, он писал сюжетно завершённые фрагменты, развивающие общую идею (иначе это был бы сборник рассказов) и создающих обобщённую картину жизни Ибанска. Повествование осуществляется то от лица самого автора, активно предающегося ироническому философствованию, или передаётся кому-то из персонажей. Но передаётся всегда точка зрения, близкая к взглядами самого автора. О нелепо-абсурдном Зиновьев пишет невинным, нейтральным тоном, как о чём-то естественном, привычном, что тоже является дополнительным средством комического. Чтобы попасть в Ибанск, надо оформить ряд совершенно бессмысленных документов. «После этого вам уже не надо будет знать, где находится Ибанск, так как вы уже будете в нём находиться».

Потерянность. «Часть ибанцев сидела с лагерях, другая их сторожила, третья ковала кадры для первой и второй, а все вместе они строили Изм. Этот период подробно описан в книгах Правдеца. Этих книг в Ибанске никто не читал, так как в них всё неправда».

Растерянность (эквивалент оттепели). «Это самая маленькая половина. Этот период отчасти описан в книгах Двурушника, которые в Ибанске тоже никто не читал». Прототип Двурушника – Синявский.

Процветание. «О размере его пока трудно судить... Судя по всему, он может превзойти первые два по всех отношениях. Описывать этот период уже некому, потому что Правдеца посадили, а Двурушник сбежал». «Ибанские историки единодушно признают, что в истории Ибанска был, есть и будет только один период – период всеобщего процветания».

Авторскую оценку концентрируют слова Певца (прототип – Высоцкий): «Гниёт процветание». Пословицы, поговорки, расхожие фразеологизмы автор переделывает на новый лад. В частности, он подчёркивает, что в этом обществе наибольших успехов достигают люди, механически повторяющие одно и то же.

Особую важность в концепции «Зияющих высот» имеют социологические исследования Шизофреника, включённые в текст романа. Здесь речь идёт о социальных законах, определяющих жизнь общества. «Социальные законы – это законы, которые определяют правила поведения людей по отношению друг к другу. Основу для них образуют исторически сложившееся... стремление людей к самосохранению и улучшению своего положения в жизни. Примеры таких правил: Меньше дал – больше взял». Зиновьев показывает, что развитие цивилизации во многом осуществляется благодаря ограничению действия социальных законов, ибо они по природе своей отвечают эгоистической натуре человека. Таковыми ограничениями во всех странах являются право, мораль, общественное мнение, религия, искусства... Если возникнет общество, в котором люди не добьются ограничения социальных законов, в таком обществе будут процветать всевозможные пороки. Именно такой тип общества и возник, по мысли Зиновьева, в СССР, так как после революции все защитные антисоциальные факторы оказались так или иначе разрушены, подчинены единственной идеологии. Чтобы оттенить гнусность восторжествовавших порядков, писатель описывает эксперимент в крысятнике, с которым далее сравнивает ибанское общество. В лабиринт запускают голодных крыс, и идёт ничем не сдерживаемая борьба за лучшие куски. Вначале – дикий хаос (гражданская война), потом сообщество крыс самоорганизуется по принципу подчинения самому хищному. В ходе этой самоорганизации самые слабые погибают, а остальные подъедают то, что оставит самый сильный.

«Огромная масса людей получает сравнительно мало, но зато они ещё меньше работают... Попробуйте предложить нашим работникам более высокую заработную плату, но более интенсивный труд, или же меньше работать и меньше получать. Уверен, что большинство людей выберет второе».

По произведённым Зиновьевым как учёным социологическим подсчётам, ровно пятую часть населения в стране образовывали большие и маленькие начальники. «Государство – система социальной власти. Советское общество – система социальных привилегий. Социальные привилегии есть то преимущество, которым обладают индивиды данного рода перед прочими в силу исключительно своего социального положения». Поэтому, показывает автор, в Ибанске развит карьеризм.

Новая общественно-историческая формация, советская, отнюдь не навязана народу, показывает Зиновьев. Он считает, что этот тип общества возник естественно, как отражение определённого, довольно низкого уровня сознания народных масс, при этом в условиях, когда рухнули начала, ранее сдерживавшие социальные законы (церковь запрещена, искусство начало выражать по преимуществу государственные требования, и все остальные институты, включая право, общественное мнение, мораль, оказались бездействующими). Это и привело к утверждению морали крысятника. Такое общество, уничтожая сопротивляющихся или просто слишком ярких, в конце концов, рано или поздно, обязательно приходит к деградации. В плане интеллектуальном, культурном и нравственном начинается его стагнация, оно начинает отставать, что, показывает автор, и произошло в Ибанске.

«Все лучшие достижения цивилизации... создавались обычно как враждебные государству». – «А что нам изобретения? Мы же один раз живём». – «Мы уже не живём. Так давайте подумаем о тех, кто будет жить после нас».

Когда в 1976 книга была опубликована в Швейцарии, Андропов высказался так: «Мы тут боремся без конца с диссидентами, а главную-то сволочь мы и просмотрели». Зиновьев был уволен, лишён учёной степени и звания, лишён всех орденов и медалей, полученных на войне, не имел возможности устроиться на работу. Ещё находясь на территории СССР, он был лишён советского гражданства, а за рубежом, наряду с Солженицыным, стал одним из самых известных советских писателей-эмигрантов. Вообще лишь трое из советских эмигрантов жили на средства от продаваемых книг: Александр Солженицын, Александр Зиновьев и Эдуард Лимонов.

Другой яркий сатирик второй половины века – Владимир Войнович. У него есть и несатирические произведения (тогда как Зиновьев – чистый сатирик). Славу Войновичу принёс «Иван Чонкин» (1963-1970). О творческой истории книги, вышедшей в 1976, рассказывается выше.

Войнович создал роман-анекдот (таков подзаголовок книги). Анекдот – это краткий устный рассказ злободневного политического или бытового содержания с шутливой или сатирической окраской и неожиданной развязкой. Войнович распространяет принципы анекдотизма на текст всего романа. В книге множество дурацких, анекдотических, нелепо абсурдных ситуаций, воссоздающих нравы и порядки тоталитарного общества, главным образом, связанных с комедийным описанием деятельности органов государственной безопасности, таких явлений, как доносы, славословия Сталину.

В произведении использована и переработана традиция Ярослава Гашека как автора книги о Швейке. Подобный тип солдата создаёт и Войнович. Помимо черт Швейка, в Чонкине выступают и фольклорные черты Ивана-дурака. Автор показывает человека неплохого, доброго, но неумелого, недотёпы. Когда Войнович служил в армии, у них в части был подобный солдат. Тем не менее, не идеализируя героя, автор, что интересно, показывает Чонкина нравственно превосходящим всех слуг тоталитарного режима, образы которых появляются в произведении. Каким бы дурачком ни показывался Иван, подчинённые режима оказываются ещё глупее и ещё комичнее. Поэтому Чонкин, при всей его недалёкости, чаще всего одерживает победу, часто реальную, а не нравственную. «Осмеянное зло не так страшно. Войнович и гасил страх перед властью, побуждая людей её презирать, видеть в низменном виде». Нельзя не отметить такое яркое произведение, как роман Алешковского «Кенгуру». На первом плане – осмеяние продажного, глупого и жестокого советского судебного делопроизводства. Автор показал, что сценарии многих процессов писались заранее, за что заключённым обещались послабления. В романе разыгрывается спектакль: вора-рецидивиста обвиняют в изнасиловании кенгуру. Много нелепого и комического выступает в этом произведении. Алешковский активно использует нецензурную лексику. Это связано с тем, что сам герой – вор, неоднократно сидевший в тюрьме. Поскольку он выступает в открытом процессе воспитательного характера, соединение матерной и политической лексики даёт взрывной, аннигилирующий эффект. Бродский: «Роман сокрушительно весёлый... Его прямой эффект – не отвращение к системе, не разрядка смехом, но... ужас». «По языку книга поистине раблезианская». Тотальный стилистический прорыв в направлении, непривычном для сегодняшней русской прозы. Алешковский идёт туда, куда ведёт его живой разговорный язык. Авторы всех этих текстов, кто ранее, кто позднее, вынуждены были эмигрировать. Всё мыслящее, всё критичное изгонялось в брежневский период из страны. Предсказания Зиновьева в полной мере осуществились.

Советская сатира в журналистике 20-30 годов ХХ века

Введение

Глава 1. Сатира как художественный жанр

1.1 История возникновения сатиры

1.2 Виды сатиры

Глава 2. Общая характеристика сатирического периода начала ХХ века

2.1 Обзор сатирических журналов 20-30-х годов ХХ века

2.2 Журнал "Крокодил" как бренд советской сатиры ХХ века (20-30 годы )

Заключение

Список литературы

Введение

Развитие жанров, формирование их новых качеств - процесс сложный, зависящий, прежде всего от особенностей национальной литературы, тенденций её внутреннего движения. Однако не меньше этот процесс связан и с условиями социального развития общества на каждом этапе его истории.

Сатиру можно рассматривать как модификацию комического, но так же сатира - это и род литературы, и особая сфера критики. В наибольшей степени сатира связана с риторикой и публицистикой. Смех сатирика по самой своей природе публицистичен. Это объясняется такими присущими сатире специфическими свойствами, как злободневность, связь с общественно-политической ситуацией, несомненная моралистическая направленность. "Повествование в сатире явно сливается с логическим (социологическим) исследованием, сатирическое изображение - с открытым публицистическим высказыванием", - утверждает Т.Е.Автухович.

В самой природе сатиры в связи с историческим развитием жанров в целом происходили внутренние изменения.

В XX веке произошла жанровая и художественно-стилевая дифференциация сатирической публицистики, которая становится более разветвленной и разнообразной по своим формам и поэтическим приемам. Каждый жанр располагает своими экспрессивными возможностями. Главными формами выражения авторского отношения к предмету изображения в этих жанрах являются ирония, юмор, сарказм.

Изучение жанровых особенностей языка, в частности, сатиры, является чрезвычайно актуальным , так как лингвистические процессы в этой сфере отражают как социально-политические процессы в развитии общества, так и процессы в развитии языка. Исследуя видообразование сатиры можно проследить тенденцию изменения журналистских жанров, а так же их место и роль в журналистике 20-30-х годов ХХ века.

Данная работа может быть использована в преподавании курса "История отечественной журналистики двадцатого века", а также при создании обобщающих трудов по истории развития сатирических жанрах в 20-30 годах XX века и чтении лекций в вузах.

Настоящая работа посвящена сатирическим жанрам в журналистике России в 20 – 30-е гг. ХХ века. Объектом изучения курсовой работы является сатира, предмет исследования – сатирические жанры в журналистике и их трансформация. Целью работы является исследование специфики образования и функционирования сатиры и сатирических жанров. Практическая значимость работы представляет Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи :

1. Рассмотреть историю возникновения сатиры.

2. Определить основные сатирические жанры.

3. Охарактеризовать сатирические журналы 20-30-х годов ХХ века.

4. Рассмотреть на примере журнала "Крокодил" трансформацию сатиры в истории русской журналистики.

Настоящая работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы. Первая глава посвящена теоретическим сведениям о сатире, её происхождению и жанрам. Во второй главе характеризуются основные сатирические журналы 20-30-х годов ХХ века и более подробно рассматривается журнал "Крокодил".

Глава 1. Сатира как художественный жанр

1.1 История возникновения сатиры

Термин "сатира" происходит от латинского "lanx satura", что означает "тарелка фруктов", "смесь".

Сатира – это:

1. Обличительное литературное произведение, изображающее отрицательные явления действительности в смешном, уродливом виде.

2. Насмешка, обличение.

Как особая поэтическая форма сатира явилась в гражданской культуре древнего Рима. Она возникла из народного творчества, которое многократно и постоянно обращается к сатире, как к орудию самозащиты и самоутешения от сильных и властных. Яркими представителями римской сатиры являлись Энний, Луцилий, Горация, Персия и особенно Ювенала, который определил форму ее для позднейшего европейского классицизма. В средневековой и новой Европе сатира выходила из рамок старой формы и, развиваясь как самостоятельное творчество, имела сложные и разнообразные судьбы, выдвинув ряд известных имен: во Франции - Рабле, Буало, Вольтер, из новых - Курье, Беранже, Барьбье, В. Гюго; в Англии -Свифт; в Германии -Брант, Гейне с "Атта Тролль"; у итальянцев - Ариосто, Гоцци, Альфиери; у испанцев - Сервантес.

Русская сатира существовала уже в XVII веке и раньше в народной повести, творчестве скоморохов и т. п. ("притча о бражнике", сатиры на суд Шемяки и о Ерше Ершовиче, сыне Щетинникове, и проч.).

В XVIII веке сатира в России процветает. Появляются новые жанры: эпиграмма, послание, басня, комедия, эпитафия, пародийная песня, публицистика. Создателем русской сатиры как малого стихотворного жанра, ориентированного на античные и классицистические образцы, стал А.Д.Кантемир. Кантемир, имитируя латинский стих, вырабатывал новый синтаксис, интенсивно использовал инверсии и переносы, стремился приблизить стих к "простому разговору", вводил просторечия, пословицы и поговорки.

Однако стилистические новшества Кантемира не нашли продолжения в русской литературе.

Следующий шаг в развитии отечественной сатиры был сделан А.П.Сумароковым, автором многочисленных книг о сатире, в которых он изложил свои теоретические воззрения на назначение сатиры и ее место в иерархии классицистических жанров.

Во второй половине XVIII века стихотворная сатира в России уступает место журнальной сатире . В 1760-1790-е в России один за другим открываются новые сатирические журналы: "Полезное увлечение", "Свободные часы", "Смесь", "Трутень", издаваемые И.С.Крыловым "Почта духов", "Зритель" и многие другие.

Журнальная сатира все более тяготеет к жанру фельетона . Элементы сатиры появляются в романе и драме. Наиболее яркие образы сатиры в русской литературе представлены произведениями А.С.Грибоедова, Н.В.Гоголя, А.В.Сухово-Кобылина, Н.А.Некрасова.

История русской сатиры начала XX века связана с деятельностью журналов "Сатирикон" (1908-1914) и "Новый сатирикон" (1913-1918), в которых публиковались крупнейшие писатели-сатирики эпохи: А.Аверченко, Саша Черный (А.Гликберг), Тэффи (Н.Бучинская) и др. Журналы не избегали смелой политической сатиры, обращались к широкому кругу стихотворных и прозаических жанров, привлекали в качестве иллюстраторов выдающихся художников (Б.Кустодиева, К.Коровина, А.Бенуа, М.Добужинского и др.)

Среди наиболее заметных явлений отечественной сатиры XX века - лирика и пьесы В.Маяковского, проза М.Булгакова, М.Зощенко, И.Ильфа и Е.Петрова, драматические сказки Е.Шварца. Сатира советского периода является сферой идеологии , делится на "внешнюю", обличающую капиталистическую действительность (Блек энд уайт, 1926, В.Маяковского), и "внутреннюю", в которой отрицание частных изъянов сочетается с общим утверждающим началом. Параллельно официальной сатире существуют фольклорные жанры (анекдот, частушка) и не разрешенная к печати сатирическая литература. В неофициальной сатире преобладают гротеск и фантастика, сильно развиты утопический и антиутопический элементы ("Собачье сердце" и "Роковые яйца" М.Булгакова).

Важное место занимает сатира в творчестве представителей первой волны русской литературной эмиграции (А.Аверченко, Саша Черный, Тэффи, В.Горянский, Дон-Аминадо (А.Шполянский) и др.). В их наследии преобладают жанры сатирического рассказа и фельетона. В 1931 в Париже М.Корнфельд возобновляет издание "Сатирикона". В вышедших номерах, помимо прежних авторов, участвуют И.Бунин, А.Ремизов, А.Куприн. Особое место в журнале занимает сатира на советскую действительность и нравы эмиграции. Таким образом, можно заключить, что сатира как литературный жанр - это критика реальной действительности с целью ее улучшения, совершенствования. Сатира появилась в древности и её появление можно связывать с социальным строем в человеческом обществе. В своём развитии сатира прошла разные стадии эволюции: возникла из народного творчества, но развилась как самостоятельное творчество; была представлена как орудие самозащиты и самоутешения, но стала орудием обличения проблем и недостатков в обществе . Став самостоятельным жанром, сатира снискала особоё отношение к себе передовых людей общества. Сатирические жанры журналистики стали писаться особым "почерком", который характеризовался достоверностью описания, адресностью фактов, наличием "остроты" проблемы, "открытым забралом" в её преподнесении. К сожалению, история русской сатиры, имея множество образцов, не исследована глубоко и подробно до сих пор ни в отношении ее классической, теперь явно и давно уже вымершей, стихотворной формы, ни тем более в отношении огромного сатирического содержания русской повести, романа и бытовой комедии.

1.2 Виды сатиры

Исследователи теории журналистики различают следующие виды сатирических жанров:

Инвектива,

Пародия,

Памфлет,

Фельетон,

Эпиграмма,

Басня,

Шарж,

Карикатура,

Анекдот.

Рассмотрим каждый вид сатирического жанра более подробно.

Инвектива. Б. В. Какорина, называя некоторые новые и традиционные жанровые формы сатиры, упоминает инвективу: "В ряде газет существуют своеобразные "обзывалки". Спецификой их коммуникативного задания можно назвать инвективы, основанные на пародировании, обыгрывании имен первых лиц государства". Жанровый архетип инвективы - обличительное послание, ради опровержения противника широко использующее нападки на личные его черты и нравственные качества.

Современная инвектива - это жанр оскорбительной, отталкивающей, жестокой, безжалостной насмешки, основанной на антипатии. Инвектива использует ради оскорбления разнообразные средства негативной оценки - от экспрессивных слов и оборотов, находящихся в пределах литературного словоупотребления, до негативно ориентированной и бранной лексики. Огрубение на лексическом уровне выражается, в частности, в более широком употреблении вульгаризмов, грубых просторечных и жаргонных слов и выражений. "Вульгарная оценочная лексика, даже в тех случаях, когда она не несет обидного для собеседника смыла, всегда отрицательно сказывается на тональности общения, так как делает разговорную речь грубой, неприятной с эстетической точки зрения".

Практически любое слово, употребленное в определенном контексте, может быть воспринято как оскорбительное. Экстралингвистические средства, используемые для привлечения внимания читателей, являются одновременно и средствами психологического воздействия. Грубая лексика, не говоря уже о бранных словах, вызывает озлобленность и взаимную враждебность, производит гнетущее впечатление, создает мрачное настроение.

Жанр инвективы не выдерживает проверки на этичность, поскольку критика в инвективе не только жесткая, но и предвзятая. В текстах содержатся пренебрежительные замечания или намеки, способные унизить героя, а именно: ироническое обыгрывание его имени, фамилии, деталей внешности; упоминание о нем как о преступнике, хотя это не установлено судом (инвектива выносит приговор, не принимая во внимание смягчающих обстоятельств); недоброжелательные реплики по поводу национальности, религии, болезней и физических недостатков. Инвектива как печатное обвинение равнозначна физической агрессии. К жанровым признакам современной инвективы следует отнести и заявления автора, которые воспринимаются как шокирующие, провокационные.

Пародия. В сатирической публицистике всегда был распространенным жанр пародии.

Пародия - особый вид сатиры, основанной на комическом, преувеличенно подчеркнутом "воспроизведении характерных индивидуальных особенностей формы того или иного явления, которое вскрывает его комизм и низводит его содержание".

Пародия - жанр многоликий, связанный с осмыслением литературных и жизненных процессов определенного исторического периода. Журналистика придает пародии публицистичность. Журналист собирает материал для пародии не как литературный критик, а как публицист.

Пародия отличается особой, только ей свойственной иронией. Ироническая игра логическими формами придает остроту сатирической пародии. В современных изданиях часто встречаются пародии на газетные жанры, на стиль советской прессы в подаче определенных фактов и событий. В частности, пародируются газетные отчеты, передовые статьи, интервью, очерки, репортажи, сообщения ТАСС.

Пародийная стенгазета клуба "Рога и копыта" в "Литературной газете" ориентировалась на ироничное прочтение стереотипной информации. Газета напечатала несколько тысяч пародий, высмеивающих газетные штампы и псевдосенсационность. В интерпретации газеты долговечность одного из штампов выглядит так: "Происшествие. Поздно вечером гражданин Н. возвращался домой. На углу 28-го проектируемого проспекта к нему подошли двое неизвестных, и он отдал им свои часы и ондатровую шапку. На многочисленные вопросы Н. смущенно ответил: "На моем месте так поступил бы каждый"".

Пародия представляет собой средство раскрытия внутренней несостоятельности того, что пародируется. Она комична, потому что раскрывает претензию на значительность.

Памфлет. Одной из предпосылок памфлетного жанра была саркастическая античная басня как некая форма выражения социального протеста. Однако название жанра относительно новое - в античности его не было, - хотя и произошло оно от слияния двух греческих слов "pamm" - все, и "filego" - жгу, воспламеняю.

Признаки памфлета - выявление логической связи между фактами, саркастическое обличение, содержащее в своей основе инвективу. Важной особенностью этого жанра является его принципиальная полемичность.

Полемические тенденции могут находить свое выражение в тексте в двух вариантах: автор либо опровергает определенную систему мнений, подвергает ее критике, основываясь на высказываниях оппонента, либо высказывает свою точку зрения, утверждая ее в полемике, диалоге с собеседником.

По мнению В. В. Ученовой, памфлет - это исходное звено в самоопределении собственно публицистических жанров, а памфлетная полемика - жизненный нерв публицистики". Если в произведении отсутствует полемическое напряжение, если обличительная позиция автора не прояснена, текст утрачивает памфлетный характер.

Фельетон. В XIX веке фельетоном называли газетную рубрику, которая отделяла официальную часть газеты от всего прочего, а также тексты, написанные живо, легко, без претензии на глубину, рассчитанные на широкую публику.

Никакой принципиальной разницы между материалами, помещавшимися в одних газетах в отделе "Смесь", а в других - "Фельетон", не было. Под фельетоном подразумевался не обязательно сатирический, обличительный текст, а, скорее, обозрение нравов, истории из жизни, непринужденный, ни к чему не обязывающий разговор по душам.

Формулируя свое понимание жанра, Дорошевич писал: "Фельетон проще, понятнее, всем доступнее, занимательнее и легче усваивается! Фельетон вовсе не должен отличаться острословием". Король жанра заявляет, что остроумие мысли не только основополагающий принцип фельетона, но и его ведущий признак.

В 20-х годах началось исследование жанровых закономерностей фельетона. В разнохарактерной, чрезвычайно обильной литературе о фельетоне тех лет содержатся глубокие и принципиальные замечания об отличительных особенностях жанра. Можно говорить даже об обостренном интересе к природе фельетона. В этот же период довольно точно определилось разделение фельетона на две модификации: публицистический и беллетризованный (фельетон-рассказ). Опора на достоверный факт и деталь - существенный принцип художественной публицистики 20-х годов.

Тексты фельетонов, как и творчество фельетонистов в целом, существенно дополняют картину общественной жизни. "Творческая задача фельетониста - при помощи комбинаций взятых у художника готовых сочетаний завлечь читателя и умелым переключением малой темы в большую общественного порядка - получить чисто газетный эффект. Быстро и сильно повлиять на массового читателя".

Эпиграмма - в переводе с греческого "надпись на камне" - это сатирическая миниатюра, отличающаяся предельной сжатостью характеристики, объема критики, осмеяния. Она метит в определенный объект, в иных случаях бывает нацелена на отрицательное явление. Часто эпиграмма дается как текстовка к карикатуре.

Басня - сатирическое произведение назидательного характера, героями которого являются животные. Басня, как литературное и публицистическое произведение состоит их трех частей, обладающих различным стилем и особенностями языка. Первая часть или зачин имеет средний стиль, вводящий читателя в действие. Вторая часть основная - в ней описываются основные действия героев, в третьей - назидание, написанное высоким стилем.

Карикатура - это гротескное изображение критикуемого явления, события, человека. Карикатуры бывают словесными и изобразительными.

Шарж - от французского слова "тяжесть", критическое изображение человека, события, явления. От карикатуры шарж отличается гипертрофированным, гротескным изображением какой-либо части тела или части явления. Различают дружеские и сатирические шаржи.

Анекдот - небольшое сатирическое произведение назидательного характера, содержащее злободневную острую критику. Текст анекдота строится по принципу "перевернутой пирамиды" - назидание в самом конце, на "вершине".

Подводя итог , можно отметить, что сатира, зародившаяся в России в XVII веке, имеет большое количество подтипов, что говорит о быстром темпе развития этого жанра в нашей стране. Сатира пришлась "по вкусу" многим авторам и большое количество литераторов стали приверженцами этого жанра. Популярность сатиры и всех её видов достигла апогея в первой половине ХХ века, благодаря чему появилось много талантливых, острых, оригинальных произведений, имеющих свою историю. Каждое такое творение отличалось критикой, сатирой, юмором, использованием таких приемов, как ирония, сарказм, гротеск, гипербола. Ряд произведений буквально пронизанные многообразием сатирических приёмов до сих пор являются "золотым фондом" нашей литературы. Более предметно это будет раскрыто в следующей главе.

Глава 2. Общая характеристика сатирического периода начала ХХ века

2.1 Обзор сатирических журналов 20-30-х годов ХХ века

Первым советским сатирическим изданием стал небольшой журнал "Соловей", увидевший свет 24 декабря 1917 г. в Москве. Журнал возникает в среде пролетарских сатириков, группировавшихся вокруг "Социал-демократа" - газеты московских большевиков. К участию в журнале были привлечены В. Маяковский, Демьян Бедный, Леонтий Котомка. Редакция рассчитывала выпускать свой журнал еженедельно. Но из-за технических трудностей выпуск уже первого номера "Соловья" задержался на неделю. Еще заметнее отражаются эти трудности на втором номере, который вышел лишь через два месяца после первого. Этому номеру суждено было стать и последним.

В феврале 1918 г. появляется первый советский сатирический журнал в Петрограде. Это был "Красный дьявол". Журнал, во главе которого встал первый карикатурист "Правды" - Л.Г. Бродаты, сплотил на своих страницах лучшие силы советских сатириков и художников. В нем принимают активное участие правдисты во главе с Демьяном Бедным, печатаются В.В. Маяковский, В.В. Князев, О.Л. д" Ор (О.Л. Оршер), Д.Н. Тигер (Красное жало), художники В. Козлинский, С. Маклецов и др. "Красный дьявол" оказался более долговечным, чем "Соловей". Он просуществовал больше года. За это время редакции удалось выпустить 11 номеров.

С апреля 1918 г. в Петрограде начинает выходить еженедельный журнал сатиры и юмора под названием "Гильотина". Организаторами его были О.Л. д" Ор, В. В. Князев, Д. Н. Тигер и некоторые другие беспартийные сатирики старшего поколения. Главной целью своего издания они ставят борьбу с контрреволюционными и антисоветскими элементами, оказывавшими открыто или исподтишка сопротивление мероприятиям Советской власти. Журнал делался по старинке, узким кругом сатириков-профессионалов, которые при его построении использовали традиционные приемы и методы. Ориентировался журнал на интеллигентные слои читателей. "Гильотина" просуществовала четыре месяца. В июле 1918 г. на пятом номере издание прекратилось. Недолгая жизнь его объяснялась не только затруднениями материального порядка. Не последнюю роль сыграл уход из журнала наиболее активных сотрудников, на практике убедившихся, что необходимо искать какие-то иные, более правильные пути формирования советской сатирической журналистики.

Сатирические издания типа "Гильотины" появляются в это время и на периферии. Представляет интерес, например, газета "Мухобой", выходившая некоторое время в Архангельске.

Журналистская практика первых месяцев гражданской войны подсказывала один путь - путь органической связи сатирического издания с массовой газетой и ее читателями. Именно по такому пути и пошел коллектив "Красной газеты", организовавший с августа 1918 г. регулярный выпуск еженедельного сатирического приложения "Красная колокольня". Прочная связь с авторским активом газеты, с массовым читателем, обширный приток читательской информации и относительная прочность материально-технической базы - все это позволило превратить "Красную колокольню" в подлинно массовый орган боевой, злободневной пролетарской сатиры. Но и этот журнал просуществовал недолго. На седьмом номере из-за острого недостатка бумаги он перестал выходить. Тем не менее, ему суждено было сыграть важную роль в поисках правильных путей формирования сатирической периодики. По такому же пути вскоре пошли и организаторы армейских сатирических журналов ("Красный шмель", "Красная звезда" и др.). Такой же путь использовали редакции некоторых губернских газет ("Губметла" и др.).

Большую роль в тематической перестройке советской сатиры сыграл В.В. Маяковский и сатирический журнал "БОВ". Вокруг "БОВа" ему удалось сплотить лучшие силы советских сатириков, работавших в военное время над выпуском "окон" сатиры РОСТА (Д. Моор, В. Дени, М. Черемных, И. Малютин и др.). Первый номер журнала, увидевший свет в апреле 1921 г., являл собой интереснейший образец сатирического издания нового типа. Журнал имел яркое и оригинальное лицо, сильно отличавшееся от всех предшествующих изданий подобного рода, что свидетельствовало об усиленных поисках его создателями правильных путей формирования сатирической прессы. Четкое понимание основных политических задач дня, активное вмешательство в жизнь, глубокая принципиальность и непримиримость к недостаткам - все это в сочетании с высокими художественными достоинствами издания ставит "БОВ" в число наиболее ярких явлений советской сатирической журналистики на заре ее существования. Сатирическое кредо, декларированное в журнале и все содержание, свидетельствовало о правильном понимании его организаторами задач советской сатиры.

Первый номер рисовал многообещающие перспективы. Однако продолжения не последовало. Издание прекратилось, едва успев появиться. Маяковскому и его товарищам по РОСТА пришлось отказаться от задуманных планов и вновь вернуться к "рукописной" деятельности в "окнах" сатиры. Причины неудачи, постигшей талантливый коллектив сатириков, следует искать, по-видимому, все в тех же объективных трудностях, с которыми пришлось столкнуться и их предшественникам.

Более благоприятные условия для развития сатирической журналистики начинают складываться вскоре же после перехода страны от политики военного коммунизма к новой экономической политике. Именно в эти годы наблюдается бурный рост сатирической журналистики, окончательно вырабатываются ее принципы, методы, формы. Решающую роль в этом процессе сыграли факторы общественно-политического характера. Оживление частного предпринимательства и буржуазных элементов в условиях нэпа, усилившееся влияние буржуазной идеологии на массы с особой остротой поставили вопрос о гражданском долге сатирика, о месте его в общественной борьбе.

В 20-е годы появилось большое количество сатирических журналов, среди них: "Мухомор", начавший выходить в Петрограде в апреле 1922 г., "Газета для чтения" и так называемый "пробный" выпуск "Красного перца", появившиеся в Москве в июне 1922 г. Аналогичные издания появляются вскоре и на периферии ("Стружки" - Харьков, "Скорпион" - Ново-Николаевск, "Карусель" - Вологда и др.). Все эти издания, выпускавшиеся группами журналистов, литераторов и художников, оказались недолговечными. Основной проблемой, являлась слабая связь с читателями. Делались эти журналы руками узкого круга сатириков-профессионалов, ориентировались, как правило, на интеллигентную публику. Для них характерно было, прежде всего, невнимание к вопросам хозяйственной жизни, отсутствие конкретности в обличении недостатков. Все это отнюдь не способствовало росту популярности их в массах. Малотиражность изданий подрывала окончательно экономическую базу, что приводило к еще большим задержкам выпуска в свет, к потере всякой остроты и злободневности, к окончательному их прекращению.

Большая заслуга в окончательном утверждении наиболее правильного пути формирования советского сатирического журнала принадлежит коллективу газеты "Рабочий" ("Рабочая газета"), который одним из первых в стране налаживает выпуск еженедельного иллюстрированного сатирического приложения.

Редакция "Рабочего", приступая к регулярному выпуску специального приложения, на первых порах не ставила перед собой цели создания сатирического журнала. С помощью приложения она рассчитывала дать рабочему читателю иллюстрированный обзор важнейших новостей внутренней и международной жизни за неделю. Сатира, главным образом карикатура, играла в приложении поначалу подсобную роль. Однако интерес читателей к таким произведениям был настолько велик, что вскоре сатира полностью вытесняет иллюстративно-информационные материалы, а редакция газеты становится перед фактом "стихийного" рождения специально сатирического издания. Сатирикам газеты во главе с ее редактором К.С. Еремеевым предстояло еще приложить немало усилий к тому, чтобы приложение обрело лицо оригинального сатирического журнала, стало "Крокодилом" - любимым и популярнейшим органом рабочего читателя. Однако сам факт такого "стихийного" создания "Крокодила" популярной рабочей газетой был достаточно знаменателен, определил в дальнейшем основную закономерность развития советской сатирической журналистики 20-30-х годов.

С конца 1922 - начала 1923 г. наблюдается бурный рост сатирической журналистики нового типа. С начала августа 1922 г., следуя примеру "Рабочей газеты", выпускает свое сатирическое приложение ленинградская "Красная газета". В начале декабря оно преобразуется в сатирический журнал "Красный ворон", который начинает "цепочку" ленинградских сатирических изданий, выпускавшихся той же газетой в 20-х годах под разными названиями ("Красный ворон", "Бегемот", "Кипяток", "Пушка", "Ревизор"). С января 1923 г. начинает выпускать "Красный перец", а затем параллельно "Занозу" газета "Рабочая Москва". Вскоре своими сатирическими журналами обзаводятся центральные газеты: "Гудок" ("Дрезина", "Смехач"), "Труд" ("Бузотер", затем "Бич"), "Крестьянская газета" ("Лапоть"), "Красная звезда" ("Военный крокодил", затем "Танком на мозоль"), "Безбожник" ("Безбожный крокодил") и др. Аналогичный процесс наблюдается и на периферии. Десятки сатирических журналов самых разных названий выходят в качестве приложений к местным газетам в республиканских, губернских и уездных центрах ("Жук", "Гаврило" в Харькове, "Желонка" в Баку, "Тиски" в Киеве, "Веселый ткач" в Иваново-Вознесенске, "Метла" и "Клещи" в Саратове, "Красный слон" в Екатеринославе, "Медведь" в Ульяновске, "Наша колотушка" в Кинешме, "Касимовский лапоть" в Касимове и т. п.).

В 1923-1926 гг. бурно идет процесс становления национальной сатирической периодики. В республиках, где имелись традиции сатирического творчества, появляется разветвленная сеть изданий на национальных языках ("Нианги" ("Крокодил"), "Тартарози" ("Сатана"), "Шолти" ("Бич"), "Цетели цоцхи" ("Красная метла") и др. в Грузии, "Машраб", "Ширинкор" ("Сатирик"), "Мушфики", "Бигиз" ("Шило"), "Муштум" ("Кулак") и др. в Узбекистане и Таджикистане, "Червоний перець" ("Красный перец") и др. на Украине и т. п.). В отдельных национальных республиках сатирические издания выходят одновременно на русском и национальных языках ("Башкирский крокодил" и "Хэнэк" ("Вилы") в Башкирии, "Дубинушка" и "Арлан" ("Хомяк") в Марийской республике, "Хатабала" ("Переполох") в Грузии и др.)- Характерно, что в некоторых национальных республиках становление национальной сатирической периодики протекает одновременно со становлением национальной прессы вообще ("Токмак" ("Колотушка") в Туркменистане, "Капкан" в Чувашии и т. п.).

Подавляющее большинство этих изданий выходит, как и "Крокодил", в качестве приложений к тем или иным массовым газетам. Некоторым редакциям удается выпускать свои сатирические органы два-три года, большей же части приходится ограничиваться выпуском одного-трех номеров. Такое положение складывалось в тех газетах, редакции которых, поддавшись общему поветрию, создавали приложения, не имея в своем распоряжении сколько-нибудь квалифицированных сатириков, необходимой полиграфической базы и т.п.

Количественный рост сатирической журналистики в 20-х годах далеко не всегда соответствовал ее художественным совершенствам, а иногда и тем требованиям высокой идейности и партийности, которые предъявлял массовый читатель и которым должна была отвечать сама специфика сатирического творчества. Причина крылась и в недостаточном руководстве журналами со стороны соответствующих партийных органов, и в малочисленности квалифицированных кадров советских сатириков, и в сильном влиянии традиций и привычек дооктябрьской буржуазной сатиры и юмористики.

Еще в конце 20-х годов наметилась тенденция к устранению параллелизма в сатирической периодике. Это была правильная линия, направленная на укрепление авторского актива журналов, материально-технической базы и в конечном итоге на устранение ошибок, связанных с проникновением влияния мелкобуржуазной идеологии. В то же время в начале 30-х годов ликвидируются журнал "Чудак" - один из самых острых и боевых органов сатиры - и "Лапоть" - журнал, пользовавшийся большой любовью сельских читателей. Преждевременное прекращение этих изданий нанесло урон развитию советской сатирической журналистики.

В начале 30-х годов многие центральные газеты практикуют выезды своих бригад на ударные объекты хозяйственного строительства или на заводы, фабрики, стройки, железнодорожные узлы, оказавшиеся в прорыве. В начале 1931 г. в ходе работы IX съезда ВЛКСМ возрождается традиция издания сатирико-юмористической газеты съезда "Подзатыльник". Вскоре десятки таких "Подзатыльников" начинают издаваться на местах (в Вышнем Волочке, в Ростове-на-Дону, в Оренбурге, Хабаровске и др.).

Они часто сопутствуют работе местных комсомольских конференций, пленумов, расширенных совещаний и т. п., способствуют развертыванию критики и самокритики в молодежной среде. Многочисленные рукописные "Подзатыльники" и другие стенновки активно вмешивались в повседневную жизнь, работу и учебу советской молодежи.

В связи с огромным количественным и заметным качественным ростом фабрично-заводской печати в первой половине 30-х годов намечается тенденция к изданию заводских сатирических журналов при многотиражках. Такие сатирические журналы возникают в Москве, Ленинграде, Горьком, Луганске, Николаеве ("Догнать и перегнать", "Паяльник", "Ток", "Луганский крокодил" и др.). Выпускались они силами рабкоровского актива газет, начинающими сатириками из рабочей среды, строились исключительно на заводской тематике, отличались большой конкретностью в критике недостатков. Их положительная роль в развертывании критики и самокритики внутри заводских коллективов, в подготовке и воспитании новых кадров сатириков из рабочей среды была очевидной. Однако наладить сколько-нибудь длительный выпуск подобных изданий, печатавшихся иногда в несколько красок, на 12-16 страницах, редакциям многотиражных газет оказалось, естественно, не под силу. С 1935 г. количество этих изданий неуклонно сокращается.

Во второй половине 30-х годов под влиянием культа личности сатира теряет свое главное достоинство - конкретность, все дальше отходит от постановки острых и актуальных проблем хозяйственной жизни. На смену острому фельетону, критическому сигналу с места приходит юмористический рассказ, осторожная аллегория, легковесная шутка.

Некоторые национальные сатирические органы прекращают в эту пору свое существование. Так, например, в конце 1934 г. перестает выходить украинский "Красный перец". В начале 1937 г. прекращаются башкирский сатирический журнал "Хэнэк", таджикский сатирический журнал "Мушфики", в 1940 г.- чувашский сатирический журнал "Капкан".

Таким образом, можно заключить, что тематика сатирических журналов и газет 20-30-х годов, основана на конкретных фактах, почерпнутых либо из непосредственных наблюдений, либо из читательских писем, была весьма пестра. Первоначально развитие советской сатиры пошло по нескольким направлениям. Ожившее частное предпринимательство в издательской деятельности привело к возрождению юмористики старого типа в форме однодневных сатирико-юмористических листков и газет: "Веселая простокваша" и "Караул!.. Грабеж!...", "Вечерний вопль", "Желчные камни" и других. Среди большого количества недолговременных газет и журналов особо следует выделить журнал "Крокодил" - как особый этап в развитии советской сатиры. Этому журналу мы посвящаем следующий параграф.

2.2 Журнал "Крокодил" как бренд советской сатиры ХХ века (20-30 годы)

Возникновение журнала "Крокодил" связано с "Рабочей газетой" (ранее "Рабочий") - органом ЦК ВКП(б), начавшим издаваться в Москве в 1922 г. под редакцией К.С. Еремеева. С 4 июня 1922 г. в целях расширения подписки редакция начинает выпускать еженедельное иллюстрированное и сатирическое приложение, которое бесплатно рассылалось подписчикам вместе с воскресными номерами. Называлось это приложение, как и газета, вначале "Рабочий", а после ее переименования - "Рабочая газета". Эти и последующие выпуски приложения печатались на 16 стр., с одноцветными иллюстрациями, быстро возрастающим тиражом. Самостоятельной нумерации не имели. Она появляется лишь с восьмого выпуска, когда приложение окончательно приобрело характер периодического издания, а редакция убедилась в насущной необходимости регулярного выпуска журнала сатиры и юмора.

К этому времени произведения сатирических жанров начинают играть в приложении главенствующую роль. Карикатурами, сатирическими стихами, баснями, эпиграммами, сценками на злободневные темы внутренней и международной жизни заполнялись 6-7 первых страниц, включая обложку, а также последние страницы журнала. Лишь средние листы содержали хроникально-иллюстративные материалы, рассказывающие об успехах мирного строительства, о событиях зарубежной жизни. Вскоре появляются постоянные сатирические рубрики "Наш быт", "Из иностранных журналов".

В августе 1922 г. вместо очередного выпуска приложения (№ 13) подписчики "Рабочей газеты" получили первый номер "Крокодила".

Новый журнал отличался от своего предшественника не только названием. В первом номере в программном стихотворении Демьяна Бедного "Красный Крокодил - смелый из смелых! - против крокодилов черных и белых" четко формулируется задача издания:

Добираться до всякой гнилости

И ворошить гниль без всякой милости,

Чтоб нэповская муть не цвела

И не гнила

Вот какова задача Красного Крокодила!

"Решили мы, что пришло время, Для очистки нэповского Нила, Выпустить КРАСНОГО КРОКОДИЛА",- писал Демьян Бедный. Однако характер нового журнала, рассчитанного на рабочего читателя, не определялся только этой задачей.

"Крокодил" быстро приобретает огромную популярность в рабочей среде. Стремительно растет тираж. К началу 1923 г. он достигает 150 тыс. экз.- невиданной по тем временам цифры для изданий подобного рода.

Своим успехом "Крокодил" был обязан талантливому и политически зрелому коллективу литераторов и художников, работавших над его выпуском. Большую роль в сплочении этого коллектива сыграл первый редактор журнала К. С. Еремеев - партийный публицист ленинской школы и один из лучших фельетонистов дооктябрьской "Правды". В редколлегию журнала входили Д. Бедный и Д. Моор, В. Лебедев-Кумач и М. Черемных, М. Пустынин и И. Малютин, И. Абрамский и С. Гессен. С четвертого номера приходит в "Крокодил" В. Маяковский. Журнал вбирает в себя лучшие силы сатириков и юмористов. Его сотрудниками становятся сатирики старшего поколения (М. Анд­реев, П. Ашевский, С. Басов-Верхоянцев, Ф. Благов, Н. Богданов, Я. Гольденберг, С. Городецкий, А. д"Актиль, К. Милль-Полярный, А. Неверов, Л. Никулин, Л. Саянский, Д. Тигер, А. Флит, Б. Флит, К. Шелонский и др.), талантливая молодежь (М. Андриевская, А. Голубев, А. Григорович, А. Зорич, А. Исбах, А. Карпов, В. Катаев, М. Ко­зырев, Б. Левин, С. Огурцов, Г. Рыклин и др.)

Быстро расширяется круг художников (Ю. Ганф, К. Гольц, В. Дени, К. Елисеев, П. Кеменов, Н. Купреянов, Ю. Куприянов, А. Лебедев, Д. Мельников, В. Михайлов, П. Радимов, Н. Радлов, Г. Розе, К. Ротов, А. Самохвалов, А. Соколов, И. Чашников, Н. Шестопалов, М. Язвин).

С февраля 1923 г. начала регулярно издаваться "Библиотечка "Крокодила"", в которой массовыми тиражами печатались произведения лучших сатириков журнала, альбомы карикатур его ведущих художников. В мае того же года был организован выпуск "Живого Крокодила" - репертуарных сборников сатирических пьес, фельетонов, миниатюр, предназначавшихся для театров, рабочих и красноармейских клубов и т. п.

Активное участие в "Живом "Крокодиле"" принимал В. Маяковский. Устные выпуски еще больше расширяли сферу влияния "Крокодила" на массы, увеличивали его популярность. Журнал становится другом трудящихся, их советником и защитником. На общих собраниях, митингах символический Крокодил избирается почетным директором, лесничим, пожарным и т. п.

"Крокодил" оказал большое влияние на процесс формирования советской сатирической периодики 20-х годов. По его типу начинают строиться сатирические приложения центральных и местных газет. В создании ряда таких журналов принимают самое активное участие Д. Моор, М. Черемных.

Страницы "Крокодила" начинают заполняться произведениями профессиональных литераторов и художников. С середины 1924 г. исчезает самый боевой отдел - "Вилами в бок". Вслед за этим рабкоровские заметки перестают печататься и в других отделах и рубриках. Некоторое время они концентрируются в "Кипятке" - специально созданной для обслуживания рабочего читателя сатирико-юмористической газете "Крокодила", однако произведениями штатных сотрудников вскоре вытесняются и оттуда.

В апреле 1927 г. "Крокодил" наряду с некоторыми другими сатирико-юмористическими журналами подвергся суровой и справедливой партийной критике. Центральный Комитет партии обязал редакцию в корне перестроить журнал, повысить идейно-художественный уровень печатаемых материалов и превратить его в орган, обслуживающий политически зрелые слои рабочих. Партийная критика недостатков сатирико-юмористических журналов, большой разговор о путях развития сатирической периодики, о ее задачах, состоявшийся в Центральном Комитете партии, оказали благотворное влияние на процесс перестройки "Крокодила". Он вновь берет ориентацию на рабочего читателя, постепенно восстанавливает связи с массами, привлекает к сотрудничеству видных советских сатириков. Вновь создаются отделы "Вилами в бок" и "Страничка читателя". К концу 20-х годов "Крокодил" восстанавливает свою славу лучшего массового органа советской сатиры. Неуклонно растет тираж издания. К 1932 г. он уже составляет 500 тыс. экз. Редакторами в эти годы являются: с апреля 1927 г.- К. Мальцев, с сентября 1928 г.- Н. К. Иванов-Грамен и Феликс Кон, с мая 1930 г.- М. 3. Мануильский.

В конце 20 - начале 30-х годов "Крокодил" взял курс на расширение связи с крупнейшими заводами и новостройками страны.

В августе 1930 г. "Крокодил" берет шефство над Магнитостроем. Выездная бригада регулярно публикует в журнале отчеты о ходе строительства, выпускает сатирическую газету ""Крокодил" на Магнитке".

"Крокодил" начала 30-х годов в значительной мере избавился от тех ошибок, которые появились у него в середине 20-х годов.

Большую помощь в устранении этих недостатков оказал советским сатирикам 30-х годов А. М. Горький. Он советовал чаще и шире использовать такой художественный прием, как противопоставление, подчеркивание контрастов между миром капитализма и миром социализма. Этот прием помогал читателю ярче увидеть то новое, что появлялось в жизни страны, глубже понять значимость происходящих перемен. Установка сатириков на преимущественный показ внутренних неполадок, сосредоточение внимания на отдельных, зачастую мелких, явлениях приводила к потере перспективы. Горький настаивал на необходимости освещать в журнале не только внутреннюю, но и международную тему. Горький требовал отказаться от натуралистического воспроизведения жизни, учил подвергать факты сатирическому обобщению.

Еще большие изменения происходят в "Крокодиле" в связи с приходом в него в 1934 г. в качестве редактора М. Кольцова, который близко был связан с А. М. Горьким по совместной работе в ряде журналов, хорошо видел недостатки молодой советской сатиры и разделял взгляды Горького на ее характер и значение в условиях социалистической действительности.

М. Кольцов привлекает к активной работе в "Крокодиле" талантливых советских сатириков. Среди них Д. Бедный, А. Безыменский, В. Ерми­лов, Д. Заславский, Е. Зозуля, И. Ильф, В. Катаев, Е. Петров, М. Светлов, И. Эренбург и др. В середине 30-х годов в журнале сотрудничают И. Абрамский, Н. Адуев, М. Андриевская, В. Ардов, А. Архангельский, Н. Асеев, А. Бухов, Н. Вержбицкий, В. Воинов, В. Гранов, А. д"Актиль (А. Френ­кель), Н. Иванов-Грамен, В. Инбер, С. Кирсанов, Н. Кружков, В. Лебедев-Кумач, Л. Мнтницкий, И. Молчанов, Л. Никулин, И. Прутков (В. Жир-кович), М. Пустынин, П. Романов, Г. Рыклин, Л. Саянский, В. Соловьев, А. Стоврацкий, А. Толстой, Ю. Фидлер, В. Шишков и др.

В "Крокодиле" этой поры опять собираются лучшие силы советской сатиры. Это позволило редколлегии журнала (с апреля 1934 г.- Л. Гинз­бург, В. Ермилов, Б. Левин, М. Кольцов, М. Мануильский, Л. Ровинский, в 1938 г.- В. Катаев, М. Кольцов, Л. Лагин, А. Назаров, Е. Петров, Л. Ро­винский, Г. Рыклин) расширить тематику, сделать ее социально острой, высокохудожественной. Почти каждый номер открывался злободневным фельетоном М. Кольцова, определявшим главный удар сатиры журнала. Совершенствуются и разнообразятся формы подачи материалов, методы массовой работы.

С декабря 1938 г. с последней страницы "Крокодила" исчезла подпись ответственного редактора М. Е. Кольцова, подвергшегося репрессии. Во главе журнала стала безымянная "Редколлегия". Печатается "Крокодил" по-прежнему большим тиражом (275 тыс. экз.), продолжает оставаться одним из наиболее любимых массовых изданий, однако лицо его претерпевает существенные изменения.

С первых дней Великой Отечественной войны все содержание "Крокодила" подчинено одной задаче - борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Журнал изобличает планы фашистской армии, призывает к беспощадной борьбе с врагами, выражает твердую уверенность в окончательной победе над фашистскими захватчиками. Сатира "Крокодила" мобилизовала трудящихся и воинов Советской Армии на подвиги в тылу и на фронте. Наряду с политическими плакатами, "Окнами" ТАСС сатира "Крокодила" в эти годы стано­вится большой агитационной силой.

В военные годы в журнале сотрудничали Н. Адуев, С. Алымов, Ю. Арбат, Арго, В. Ардаматский, В. Ардов, Е. Вермонт, Е. Долматовский, В. Дыховичный, А. Жаров, М. Зощенко, Вл. Иванов, А. Исбах, В. Карбовская, Б. Ке-жун, О. Колычев, Е. Копылов, Б. Котляров, Э. Кроткий, С. Нариньяни, А. Недогонов, А. Про­кофьев, А. Раскин, А. Резапкин, И. Рябов, Л. Славин, Ц. Солодарь, А. Твардовский, Ю. Фидлер, А. Флит, Ю. Чаплыгин, М. Червинский, А. Яшин и др.

В постановлении ЦК партии, опубликованном в сентябре 1948 г., журнал подвергся справедливой критике. Отмечался отрыв редакции от жизни, отсутствие необходимой требовательности к идейному и художественному уровню произведений, указывалось на непривлекательный внешний вид.

Центральный Комитет поставил конкретные задачи перед "Крокодилом". "Журнал,- говорилось в постановлении,- должен оружием сатиры обличать расхитителей общественной собственности, пошлости; своевременно откликаться на злободневные между­народные события, подвергать кри­тике буржуазную культуру Запада, показывать ее идейное ничтожество и вырождение".

Центральный Комитет обязал редколлегию шире использовать различные жанры сатиры и юмора, знакомить читателей с лучшими материалами, напечатанными в местных юмористических журналах и журналах стран народной демократии, са­тирическими произведениями прогрессивных зарубежных писателей, публиковать документальные фотоснимки из иностранных газет и журналов, снабжая их политически ост­рыми комментариями.

После постановления журнал заметно улучшился. Он стал печататься на 16 стр., с красочными иллюстрациями, на хорошей бумаге. Резко улучшилось и его содержание. Вновь появляются "Вилы в бок", расширяется отдел "Дорогой Крокодил", возникает рубрика "Крокодил помог". Критическим сигналом читателей отводятся отделы и рубрики "Сообщаем адреса", "С подлинным скверно", "Как ни странно, но...", "Фотовитрина Крокодила", "Из напечатанного" и др.

21 сентября 1951 г. принимается новое постановление - "О недостатках журнала "Крокодил" и мерах его улучшения". В этом постановлении вновь отмечалось, что "Крокодил" является малоинтересным журналом, ведется на недостаточно высоком идейном и художественном уровне.

"На страницах журнала "Крокодил",- говорилось в нем,- печатается много надуманных, бессодержательных рассказов и стихов, слабых рисунков и карикатур, не имеющих серьезного общественного значения, допускаются ошибки в освещении внутренней жизни страны и международных событий. Нередко в "Крокодиле" единичные отрицательные факты выдаются за общие недостатки работы государственных, профсоюзных и других организаций, что создает у читателей неправильное представление о работе этих организаций".

Резкий перелом в советской сатире вообще, в "Крокодиле" в частности происходит после исторических решений XX съезда КПСС. Решительное осуждение культа личности Сталина и всех его отрицательных порождений расчистило почву для всестороннего развития критики и самокритики.

Уже в первые годы после XX съезда "Крокодил" становится острее, боевитее, теснее связанным с читателем. Ведущая роль в расширении и упрочении связей с читателями вновь отводится отделам "Вилы в бок" и "Дорогой Крокодил". Возникают новые и расцветают старые рубрики, строившиеся исключительно на критических материалах читателей ("Разрешите по­беспокоить", "С подлинным скверно" и др.).

Много внимания уделяется вопросам быта и морали советских людей (отдел "Быт или не быт?"). Тем же проблемам подчинены и некоторые другие рубрики. Регулярно отражается культурная жизнь (отделы "Таланты и поклонники", "Листая страницы", "Среди муз и граций", рубрика "Литературные пародии" и др.). Под рубрикой "Мои интервью" и "Мой вернисаж" читатель знакомится с творчеством тех или иных замечательных деятелей литературы и искусства современности. Часто выступают в "Крокодиле" сатирики из стран социалистического лагеря, прогрессивные сатирики капиталистических стран.

Иными словами, можно сделать вывод о том, что история преобразования сатиры в советских газетах и журналах весьма объемна. Большое количество печатных изданий оказываются недолговечными, среди них журнал "Крокодил" по праву занимает почетное место ведущего журнала в сатирических изданий нашей страны. Массовыми тиражами издаются книжки сатиры и юмора из "Библиотечки "Крокодила"", альбомы, посвященные творчеству крупнейших советских карикатуристов, серии сатирических плакатов на разные темы и т. п.

О популярности "Крокодила" говорит постоянно возрастающий тираж. С 1953 г. по настоящее время он вырос с 300 тыс. экз. до 1700 тыс. экз. Редакция ежемесячно получает 6-7 тыс. писем читателей. Острым оружием смеха журнал активно воздействует на многомиллионные массы читателей, является боевым помощником Коммунистической партии в воспитании масс.

Заключение

Таким образом, можно констатировать, что сатира прежде всего воспринимается в обществе как обличительное литературное произведение, изображающее отрицательные явления действительности в смешном, уродливом виде; сатира имеет множество видов, которые в своём сочетании делают произведение "острым", критическим, своеобразным; история сатиры в России имеет свою специфику и характеризуется яркостью, "злобностью", социальностью, а сами авторы возводятся в ранг "героев", "защитников" народа, которые не только писали "произведения с перцем", но и готовы были жертвовать своим благополучием, вплоть до тюремных заключений; в 20 – 30 годы ХХ века сатира, как литературный жанр, достигла своего апогея по частоте использования данного жанра, по разновидности его применения в журналах, газетах, по созданию, говоря современным языком, бренда "сатиры" как особого популярного среди народа литературного направления; в сатире отразилась вся яркость и противоречивость ума российского человека, умение смеяться и плакать над самим собой.

Данная работа была посвящена сатире и сатирическим жанрам в журналистике 20 – 30-х годов ХХ века.

В процессе работы с научной литературой было выявлено происхождения термина "сатира" и его трансформация в журналистике. Были характеризованы основные жанры сатиры и проведен анализ их использования в сатирических журналах первой половины ХХ века.

Особое внимание было уделено изучению журнала "Крокодил", как одного из ярчайших примеров сатирических журналов ХХ века. Были подробно характеризованы этапы становления печатного издания из вкладыша до главного сатирического журнала 20 – 30-х годов ХХ века.

Можно заключить, что в ходе работы мы достигли поставленных задач, описанные данные научного и практического характера позволяют нам объективно оценить возникновение и развитие сатиры в журналистике начала прошлого столетия.

Осмысление опыта периодической печати свидетельствует о возрастающей роли сатиры как инструмента идеологического воздействия.

Список литературы

1. Автухович Т.Е. Сатира и риторика: (Традиции сатиры ХУIII века в творчестве М.Е.Салтыкова-Щедрина) // М.Е.Салтыков-Щедрин и русская сатира XVIII - XX веков/ Отв.ред. Д.Н.Николаев./ Т.Е Автухович.- М. : РАГС,1998. с. - 380

2. Алтунян А А.. О собирателях земли Русской: Жириновский как публицист //Вопросы литературы./ А. А. Алтунян, - М. : Аспект Пресс, 1996. Март - апрель. с. 158

3. Блинова Э.В. Проблемы жанра и стиля публицистического фельетона./ Э. В. Блинова. – Томск. : Чародей, 1972. с. 239

4. Бореев Ю. О комическом./ Ю. Бореев. – М. : Политиздат, 1957. с. 289

5. Букчин С.В. Судьба фельетониста./ С. В. Букчин. – М. : Изд. МГУ, 1975. с. 290

6. Вилъчек Л.Ш. Советская публицистика 30 - 50-х годов./ Л. Ш. Вильчек. – М. : Политиздат, 1996. с. 187

7 Виноградов В.В. О языке художественной литературы/ В. В. Виноградов.- М. : Изд-во МГУ: Наука, 1959. с. 359

8. Дмитриев А.В. Социология юмора./ А. В. Дмитриев. - М. : Аспект Пресс, 1996. с. 190

9. Журналист. 1997. № 5., С 19

10. Какорина Б.В. Указ. сочинения./ Б. В. Какорина. –М. : Аспект Пресс, с. 500

11. Крокодил. 1922. № 21. С. 16

12. Крокодил. 1922. № 2. С. 16

14. Мухомор. Птг., 1922. № 5. С. 20

15. Мыспяков В.И. Искусство сатирического повествования./ В. И. Мыспяков. – Саратов. : Златоус, 1966. с. 240

16. Николаев Д. С. Смех - оружие сатиры./ Д. С. Николаев. – М. : РИП-холдинг, 1962. с. 249

17. Стрельцов Б.В. Фельетон: Теория и практика жанра./ Б. В. Стрельцов. – Минск. : Видаль, 1983. с 200

18. Стыкалин С.И., Кременская И.К. Советская сатирическая печать./ С.И Стыкалин., И.К Кременская. - М. : Мысль, 1963. с. 369

19. Тимченко И. С. Типообразующие элементы экстремистского издания //Типология печати: Проблемы теории и практики /Отв.ред. Б.Я.Мисонжников./ И. С. Тимченко, - СПб. : Аспект Пресс, 1999. с. 287

20. Толковый словарь русского языка под ред. Ушакова Д. Н., издание 1940 г.

21. Ученова В.В. У истоков публицистики./ В. В. Ученова. – М. : Русская книга 1989. с. 389

22. www.evartist.narod.ru

23. www .strana .oz .ru

24. http :// ru . wikipedia . org

Русские писатели-сатирики в 20-30-е годы отличались особенной смелостью и откровенностью своих высказываний. Все они были наследниками русского реализма XIX века. Имя Михаила Булгакова стоит в одном ряду с такими именами в русской литературе, как М. Зощенко, А. Толстой, Илья Ильф и Евгений Петров, А. Платонов.

Творчество Булгакова - великое явление русской художественной культуры XX века. Писатель пришел в литературу уже в годы Советской власти и испытал все сложности и противоречия советской действительности. Революция пронеслась разрушительным вихрем по стране. Старый мир был разрушен до основания; пришло время строительства нового. А в центре грандиозной переделки был человек, поэтому почти все произведения советской литературы этого периода посвящены проблеме формирования новой личности, воспитания новой пролетарской морали.

В 1925 году М. Булгаков создает фантастическую повесть «Собачье сердце», в которой отразились раздумья писателя о новой России и о новом человеке.

Итак, посмотрим на главных героев повести. Профессор Преображенский в лабораторных условиях осуществляет рискованный эксперимент, в ходе которого пересаживает уличной дворняжке гипофиз человека - вора и пьяницы Клима Чугункина. И в результате операции, по прихоти науки, возникает чудовищный гомункул с собачьим нравом и замашками партийца,хозяина жизни.

Шариков во что бы то ни стало хочет выбиться в люди, стать не хуже других, он делает головокружительную, поистине революционную карьеру: из бродячих собак - в санитары по очистке города. Что ж, новые люди действительно в первую очередь занимались «очищением» России от «ненужных» существ, в том числе и своих бывших соратников. Собачья злость и подозрительность бдительного «стража» новой морали заменили Шарику ставшую ненужной собачью верность. Но он не может понять, что для того, чтобы стать человеком, надо проделать путь долгого духовного развития, что требуется труд по развитию интеллекта, расширению кругозора, овладению знаниями.

Человек с собачьим нравом, основой которого был люмпен, чувствует себя хозяином жизни. Шариков гордится своим прошлым, гордится своей «образованностью». Он гордится всем низким, потому что только это поднимает его высоко - над теми, кому судьба дала и ум, и культуру, и щедрое сердце.

Шариков не исключение, это тип человека, который порожден победившей революцией, сделавшей ставку на агрессивность, бескультурье, поставившей социальное происхождение выше нравственного уровня личности. Да, новый строй держится не на фанатиках идеи (их всегда незначительное меньшинство), а на агрессивном, бескультурном мещанине, прекрасно к этому строю приспособившемся. Конфликт между профессором Преображенским и человекообразным люмпеном абсолютно неизбежен.

Председатель домкома Швондер - духовный наставник Шарикова. Он идеолог нового строя, маленький «вождь», «страж» режима. Швондер символизирует в повести партию, не просто сделавшую ставку на шариковых, но и состоящую из таких же шариковых, только успевших подняться по служебной лестнице. Для Швондера профессор, живущий в большой квартире, - подозрительный и чуждый элемент. Зато Шариков - тот, кто достоин сочувствия, понимания и поддержки. Именно «с подачи» Швондера Шариков требует себе документы с пропиской, площадь, требует, чтобы его кормили, о нем заботились, его одевали, наконец, он требует «все поделить», справедливо считая этот нехитрый лозунг главной идеей наступившего времени. Шариков бесчинствует, хулиганит, даже пишет донос на профессора - и все это под прикрытием швондеровской морали, которая делает его неуязвимым и безнаказанным. Весь характер эпохи ведь в «вытеснении» шариковыми культуры, интеллигентности и заключался...

Выразителем авторских мыслей в повести становится профессор Преображенский. Это крупный ученый-физиолог, который предстает как воплощение образованности и высокой культуры. Ученый высказывает очень определенные мысли о разрухе, о неспособности пролетариев справиться с ней. По мнению Преображенского, прежде всего нужно людей научить элементарной культуре в быту и на производстве, только тогда наладится дело, исчезнет разруха, будет порядок. Но и эта философия Преображенского терпит крушение.

В повести «Собачье сердце» не только проявилось сатирическое и юмористическое мастерство Булгакова, но и показана философская концепция. По мнению автора «Собачьего сердца», человечество оказывается бессильным в борьбе с темными инстинктами, просыпающимися в людях.

Можно с уверенностью сказать, что Михаил Булгаков стал одним из основоположников новой сатиры. В своих произведениях он клеймил пороки, которые, к сожалению, не изжиты и в наши дни, защищал общечеловеческие идеалы.