Впервые о существовании нового оружия, так называемый " вакуумной бомбы" я узнал во время службы в армии, в начале восьмидесятых годов. Ее рассказал один из офицеров, служивший до этого в Афганистане.

" Душманы зажали наше разведподразделение в ущелье. На помощь разведчикам была выслана помощь, но так же попала в засаду. Ни штурмовая авиация, ни вертолеты не могли оказать поддержку, так как в скалах было множество различных пещерок и укрытий, которые надежно прикрывали атакующих.

Разведподразделение погибло полностью, и тогда в ущелье была сброшена необычная бомба. Сначала какой-то газ заполнил ущелье, а потом произошел взрыв. Была уничтожена большая часть атакующих, а уцелевшие душманы, ошеломленные результатом взрыва, ушли. Погибших душманов оставили на месте, пусть их хоронят соплеменники. На месте боя было собрано только их оружие.

После его подсчета выяснилось, что было уничтожено около сотни душманов. За погибших разведчиков рассчитались сполна. Укрыться от этого нового оружия было невозможно. Газ затекал во все ямки, расщелины, пещерки, укрытия и после взрыва уничтожала всё живое.

Ярким примером объёмно-детонирующего взрыва является взрыв бытового газа или взрыв метана в шахтах. Разработкой подобных боеприпасов занимались ещё в нацистской Германии, но дальше экспериментов дело не пошло.

Первыми объемно-детонирующие боеприпасы стали применять во Вьетнаме американцы, но они применялись не как средство для уничтожения противника, а для того, чтобы в зарослях расчистить площадку, на которую смог бы приземлиться вертолет.

Строительство вертолетной площадки обычными методами было очень трудоемким процессом и занимало около суток. Попытка применение обычного заряд для расчистки посадочной площадки от растительности оказалась неудачной, на месте взрыва образовывались большие воронки. В 1969 году для расчистки площадки применили объемно-детонирующий боеприпас. Эксперимент оказался успешным и стал использоваться повсеместно.

Авиационная кассета CBU-72 для бомб объемного взрыва BLU-73 примененные во Вьетнаме

Впоследствии объемно-детонирующие боеприпасы кроме подготовки вертолетных площадок стали применять и во время боевых действий против оборонительных сооружений и живой силы противника. Они показали свою высокую эффективность.

Газообразная взрывчатая смесь легко проникала внутрь защитных сооружений, в результате чего после детонации внутренний взрыв уничтожал находящуюся в них живую силу. Кроме этого, применение боеприпасов оказывали ошеломляющее психологическое воздействие на противника.

В СССР также в семидесятых годах шла разработка подобных боеприпасов, а впервые их применили в Афганистане. В условиях высокогорья, в связи с высокой разреженностью воздуха, эффективность этих боеприпасов, хоть и снижалась, но всё равно она была достаточно высокой. В ВС СССР на вооружение стояли объемно-детонирующие авиабомбы (ОДАБ) от 500 до 1500 кг.

Российский боеприпас объемного взрыва ОДАБ-500ПМ

Известно, что вакуумную бомбу Израиль применил во время ливанской войне 1982 года. Тогда Израилем была применена бомба американского производства. В результате попадания в восьмиэтажное здание погибло не менее трехсот человек, а само здание было полностьюуничтожено.

Применялись ОДАБ и в двух чеченских войнах. Самым известным случаем является применение подобной бомбы против чеченских боевиков, захвативших дагестанский аул Тандо в августе 1999 года. В результате применения одной авиабомбы погибло несколько сотен боевиков.

Тем, кому посчастливилось уцелеть, спешно покинули аул. Впоследствии, появление даже одиночного штурмовика над населенным пунктом, занятого бандитами, заставлял последних в спешном порядке уходить в горы. Страх боевиков перед ОДАБ назвали "эффектом Тандо".

Последствия применения объемно-детонирующий боеприпасов породили множество мифов, один из которых рассказывает, что в результате взрыва возникает глубокий вакуум, что является заблуждением.

Самым мощным из состоящих на вооружении как в армии США, так и в мировом масштабе, является боеприпас объемного взрыва GBU-43/B ("Мама всех бомб")

Да, перепад давления возникает, но ни о каком вакууме, подобно космическому, не может быть и речи. Поэтому называть объемно-детонирующий авиабомбы "вакуумными" не вполне корректно, но это название уже получило настолько широкое распространение, что когда заходит разговор о вакуумной бомбе, то сразу становится понятно, о чём идёт речь. Это название применяется повсеместно и многие не считают это ошибкой.

В настоящий момент Россия обладает самый мощной бомбой подобного типа, названного в прессе "Папа всех бомб". Но на вооружение оно еще не поставлено.

Сирия оценила ущерб от ударов коалиции по нефтегазовым объектам в $2,5 млрд

Потери Сирии от разрушения нефтегазовой инфраструктуры из-за авиаударов коалиции во главе с США составляют минимум 2,5 миллиарда долларов. Об этом постпред страны при ООН сообщил в письме генсеку и председателю Совета Безопасности всемирной организации.

В письме приводятся данные о первоначальной оценке ущерба «в результате нападений, совершенных так называемой международной коалицией, на объекты нефтегазовой инфраструктуры в Сирии». В частности, сообщается, что в результате удара по месторождению Эль-Омар 23 апреля 2017 года были уничтожены резервуары для хранения нефти на экспорт. Емкость каждого из них составляла 75 тысяч баррелей. В результате нефтяная компания «Фурат» потеряла 10 миллионов долларов.Совокупный ущерб от действий коалиции с начала операции в Сирии 23 сентября 2014 года по 15 июля 2017 года составил, по оценкам правительства, более 2,5 миллиарда долларов. В 2014 году разрушения оценивались приблизительно в 543 миллиона долларов, в 2015 году - в 1,1 миллиарда, в 2016 году - более чем в 125 миллионов, с начала 2017 года - более чем в 720 миллионов долларов.

Возглавляемая США коалиция ведет борьбу с террористической группировкой ИГ* в Сирии, не имея на то разрешения Дамаска. Власти Сирии называют операцию незаконной и регулярно уведомляют ООН о том, что коалиция наносит авиаудары по объектам нефтегазовой промышленности и экономической инфраструктуры. Сирийские дипломаты подчеркивают, что страна вправе требовать за это компенсации.На прошлой неделе постпред Сирии при ООН Башар Джаафари призвал распустить коалицию во главе с США, причастную, по его словам, к преступлениям.

ООН сообщила о перехвате двух поставок из КНДР в Сирию

Два грузовых отправления из КНДР для Центра научных исследований и разработок Сирии (SSRC) были перехвачены за последние шесть месяцев, передает агентство Рейтер со ссылкой на конфиденциальный доклад ООН по нарушению санкций в отношении КНДР.

Как сообщает агентство, в докладе, который был подготовлен независимыми экспертами ООН и представлен в СБ ООН, не уточняется, когда и где произошел перехват, а также не раскрывается содержимое поставок.»Комиссия расследует сообщения о сотрудничестве между КНДР и Сирией в области запрещенного химического (оружия), баллистических ракет и обычных видов вооружения», - приводит агентство выдержки из 37-страничного доклада.

«Два государства-члена (ООН) перехватили поставки, предназначенные для Сирии. Другое государство-член (ООН) проинформировало комиссию о том, что существуют причины полагать, что эти товары являются частью договора между Торговой корпорацией Кореи по развитию горнорудной промышленности (KOMID) и Сирией», - говорится в докладе.

«Получателями были сирийские организации, которые ЕС и США определили как «подставные» компании для SSRC», - говорится в докладе.После крупнейшей газовой атаки в августе 2013 года в пригороде Дамаска Восточной Гуте, когда погибли, по разным данным, от нескольких сотен до полутора тысяч человек, Сирия присоединилась к Конвенции о запрещении химического оружия. Это стало результатом договоренности России и США об уничтожении химоружия в стране под контролем ОЗХО и остановило военное вмешательство США в Сирию. Президент Сирии Башар Асад заявлял, что сирийское правительство не применяло оружие массового поражения, включая химическое оружие, против собственного народа.

Запасы химоружия были успешно вывезены из Сирии, в январе 2016 года ОЗХО объявила о полной ликвидации химарсенала страны.

Госдеп рассказал, к чему приведет отказ Асада от сотрудничества с ОЗХО

США готовы сделать все необходимое, чтобы удержать власти Сирии от применения химического оружия, а отказ Дамаска от сотрудничества с международным сообществом по вопросу неприменения химоружия приведет к «соответствующим последствиям», заявили в госдепартаменте.

В заявлении отмечается, что оно опубликовано в четвертую годовщину химической атаки в сирийской Восточной Гуте в пригороде Дамаска, ответственность за которую США возлагают на власти Сирии. По данным Белого дома, в 2013 году в результате этих событий погибли более 1400 человек.Кроме того, в заявлении упоминаются события 4 апреля 2017 года в городе Хан-Шейхун, где, как убеждены США, власти Сирии также провели химическую атаку. В ответ на эти события США нанесли удар крылатыми ракетами по аэродрому ВВС Сирии. Официальный Дамаск отрицал свою причастность к какой-либо химатаке, а также ставил под сомнение сам ее факт.

«Мы по-прежнему готовы принимать все необходимые меры, чтобы удержать режим (власти Сирии – ред.) от применения химического оружия», - говорится в заявлении госдепартамента.»Режим (президента Сирии Башара) Асада должен прекратить применение химического оружия, полностью декларировать все свои запасы химического оружия и сотрудничать с организацией по запрещению химического оружия (ОЗХО), Миссией по установлению фактов и совместного механизма расследования. Несоблюдение международного права, норм и стандартов, касающихся применения химического оружия, создает непосредственную угрозу для международного сообщества и на это будет дан соответствующий ответ», - говорится в заявлении.

Кадры боёв: За 24 часа САА и «Хезболла» освободили от ИГИЛ 60 км² вдоль ливанской границы

Сирийская армия совместно с ливанской «Хезболлой» освобождает новые районы в горах Каламун, заставив террористов ИГИЛ* сдать очередные территории вдоль сирийско-ливанской границы.

Согласно официальному заявлению медиа-крыла «Хезбаллы», в районе степи Карах после короткой битвы с «игиловцами» в северной части гор Каламун их силы совместно с правительственной армией взяли под свой контроль точки Шабат Аль-Даваб и Шабат Бейт-Шайкер.

За последние 24 часа, САА совместно с «Хезболлой» освободила более 60 квадратных километров территорий вдоль границы САР и Ливана.

На противоположной стороне границы, ливанская армия усилила свои удар по ИГИЛ*, выпустив шквал ракет по позициям террористов.

​На фото ниже показаны захваченные позиции, трофейная техника и документы ИГИЛ в западном Каламуне.

*Запрещенная в РФ террористическая организация.

Происходящее сегодня в России все чаще заставляет делать именно моральный выбор. Давать этическую оценку теперь не блажь, а необходимость. И хотя нынешняя ситуация в России все больше напоминает моральную катастрофу, одновременно зарождается и новая этика – по принципу от обратного.

В России любят искать универсальные ответы, но подозрительно игнорируют универсальные понятия. К их числу относится и этика – слово, которое у нас почти не звучит; вместо него в ходу скороговорка «морально-этические нормы», которая скорее усыпляет голос совести. Между тем этика – центральное понятие любого общества.

В предыдущем обществе, советском, была классическая авторитарная этика: высшей ценностью и целью объявляется не человек, а внешнее по отношению к нему; человек лишь средство достижения цели. Впрочем, при известном вегетарианстве позднего СССР гуманистические ценности существовали на уровне деклараций (например, борьба за мир), могли закладываться внутри семьи, формироваться с помощью культуры (культ литературы в России именно оттого, что она отсылала к универсальным ценностям).

Но как только ты выходил за пределы «комнаты» – той самой, из которой Бродский не советовал выходить, – ты сталкивался с другой этикой, авторитарной. Она учила не столько жить, сколько умирать. Это был ее центральный, сущностный момент: лучше смерть в бою, чем в собственной постели. «Встретить я хочу мой смертный час так, как встретил смерть товарищ Нетте» (Маяковский). Отголоски этого постулата слышатся даже в произведениях, далеких от соцреализма: у Высоцкого («так лучше, чем от водки и от простуд»); или в иронической форме у Башлачева («Хочу с гранатой прыгнуть под колеса, но знамя части проглотить успеть. Потом молчать на пытках и допросах, а перед смертью – про Катюшу спеть»). Жертва собой – экзистенциальный, индивидуальный акт, вынуждаемый крайними обстоятельствами, превращается в коллективную обязанность. Именно эта установка аукается сегодня в подсознательном, абсурдном, казалось бы, «желании катастрофы» у миллионов – этому их учила авторитарная этика: жить ради того, чтобы умереть правильно.

В 1991 году авторитарная этика рухнула – вместе со страной. Считалось, что замена этики авторитарной на гуманистическую (ориентированную на человека, его жизнь, свободу и интересы) произойдет сама собой. Это главное заблуждение 1990-х – уверенность и Гайдара, и Ельцина, что капитализм все расставит на свои места. Но капитализм – лишь инструмент. Он не может порождать этические нормы. В этой связи важно напомнить о статье Дмитрия Фурмана «Перевернутый истмат». Автор писал о том, что сложившийся капитализм западного типа был результатом протестантской этики. У нас получилось наоборот: капитализм наступил при отсутствии какой-либо этической базы. Фурман в итоге оказался прав: безудержное потребление 2000-х, массовое пользование благами капитализма никак не повлияло ни на этику, ни на массовое сознание в постсоветской России – они остаются, по сути, советскими, независимо от уровня доходов. Парадокс 1990-х: на месте прежней, авторитарной этики не возникло вообще ничего. Там оказалось буквально пустое место.

Этики переходного типа

Все, что появилось на месте прежней этики в 1990-е, можно назвать защитной реакцией общественного организма на травму – попыткой найти опору в архаичных моделях. Таким ситуативным амортизатором стала криминальная этика, а также этика региональная (абсолютизация малой родины, своего района, города, области), которая позднее трансформировалась в национализм. Все эти этики, заметим, объединяет негативность как генеральный принцип: неприятие чужих важнее любви к своим.

Были, конечно, и позитивные результаты, формировались новые профессиональные этики – научная, менеджерская, врачебная, журналистская; сложилось даже подобие сетевой этики. Но локальные этики не могут привести к качественным изменениям общественной среды. Есть и еще одна проблема: этику гуманистическую нельзя навязать в отличие от авторитарной; она может родиться только в обсуждении. Государство может дать толчок этому обсуждению, но для этого нужна политическая воля, чтобы общество могло максимально гласно и широко обсуждать: что такое хорошо и что такое плохо; ради чего мы живем; какая у нас цель? Такого желания не было, не было даже понимания, что это обсуждение необходимо.

Ближе всех к решению проблемы этики была в начале 1990-х церковь, которая оставалась на тогда единственным носителем неавторитарной этики. «Ваша любимая книга? – Библия». Был такой штамп в интервью 1990-х. Но церковь вела себя так, словно 70 лет советской власти были черной дырой и для восстановления светской и религиозной морали обществу нужно попросту вернуться в ситуацию до 1917 года. Это была утопия. Вместо того чтобы учитывать трагический опыт авторитарного человека ХХ века (а другого опыта у третьего-четвертого поколения советских людей попросту уже не могло быть), а также общемировой процесс секуляризации, церковь их игнорировала. В результате заповеди стали существовать отдельно, а жизнь – отдельно (в точности повторяя ситуацию советского двоемыслия). Мораль по воскресеньям, во время службы, а в остальные дни – реальная жизнь.

Между тем церковь могла стать главным посредником между человеком и новой этикой, для этого следовало бы поступиться догматизмом – ради человека; перевести заповеди на светский язык, увязав их с новыми вызовами современности. Философ Поль Рикёр, размышляя о новой этике, предлагал церкви и атеистам «двигаться друг к другу одновременно», идя на взаимные уступки. У нас этого взаимного движения не получилось. Хотя церковь должна была бы поставить важнейшие на тот момент этические вопросы: как совмещаются спекуляция и совесть; получение выгоды и сострадание, капитализм и человечность.

Итак, этическая проблема не была решена. И на месте этики возник эрзац.

Антиэтика, отрицательная этика

Наш ценностный кризис 1990-х еще и совпал по времени с общеевропейским кризисом гуманистических ценностей, но они имели разную природу. Этический кризис на Западе вовсе не означал отказа от этики; напротив, он предполагал ее усложнение и переосмысление. Если мы вспомним сериалы недавнего времени – «Карточный домик» или «Игру престолов», – все они ставят во главу этические вопросы. Голливуд сегодня есть сплошное размышление о морали, своим пафосом он напоминает перестроечное кино. У нас же постмодернизм был понят, напротив, как конец этики, как сознательный отказ от гуманизма – даже в культурной среде. Это привело к появлению своеобразного Голема – Антиэтики, также возведенной в абсолют (точнее, в анти-Абсолют). «Весь мир плох, я тоже плохой, и я горжусь этим». В монологах сегодняшних пропагандистов сквозит именно этот нигилизм 1990-х, радостное отрицание всего святого; их нынешняя охранительная риторика – своеобразное самонаказание за грехи молодости.

Один из подвидов антиэтики – этика-Сталин. Когда люди употребляют привычный оборот «надо их (любых оппонентов) поставить к стенке», эти люди вовсе не сталинисты. Они повторяют «при Сталине был порядок», потому что у них самих в голове беспорядок. Когда они говорят «Сталин бы разобрался», они говорят это потому, что никаких других способов разобраться не знают. Это и есть отголосок авторитарной этики, замены которой не появилось. С этикой-Сталин граничит этика-война: она не строит планов на будущее, порождая тот самый катастрофический тип сознания, который считает войну очищением. Сегодняшнее возвращение к военной этике (мы/они, враги/друзья) не столько проявление агрессии, сколько неуверенности – подсознательная попытка найти какую-то опору.

Вызревавшая поначалу как род интеллектуальной игры, антиэтика к середине 2000-х приобрела вид почти официальной государственной доктрины – отрицательной этики («мы ничем не лучше, но и не хуже других; все в мире ведут себя одинаково плохо»). Причем эта этика никогда не артикулируется, не обсуждается. Важно понимать, что это уже не советская этика (которая не могла усомниться в том, что наш мир лучший из миров). Она буквально никакая, она не содержит ничего позитивного, она строится только на отрицании чужих ценностей. Эта фундаментальная негативность базируется на следующем представлении: человек не способен самостоятельно принять решение, что хорошо, а что плохо, потому что не обладает всей полнотой информации. Такой полнотой обладает только государство; следовательно, только оно вправе давать окончательную оценку.

Впрочем, скажет вам доверительно представитель такого мировоззрения, «все в мире относительно, старичок; никакой границы между добром и злом нет, просто об этом не принято говорить». И в конечном счете всё – игра слов и тлен. В основе этого представления лежит принципиальное неверие в человека, в его природу. В сущности, они инвалиды духа, лишены элементарного этического инстинкта, не способны принять решения о себе. Но эта размытая норма как раз и внушается другим в качестве нормы. Одна из самых популярных тем массового искусства – трансформация интеллигента в предателя, в убийцу, в бандита (сериалы «Апостол», «Пепел», «Ленинград 46», фильм «Батальон»). Внушается мысль, что никаких порядочных людей не существует, все одинаково плохи (это и классическая установка спецслужб, которые работают с худшим в человеке, а не с лучшим).

Отказ от этики в качестве оценочного критерия решает проблему с оценкой прошлого. Как только мы перестаем давать этическую оценку репрессиям, социальным экспериментам и миллионам их жертв, политическим действиям – любое прошлое превращается в механическое движение к нынешнему величию. Жертвы и палачи уравнены в правах: все это было в итоге ради того же величия. «Он [Сталин], конечно, в какой-то мере устроил небольшой геноцидик, но, с другой стороны, он очень сильно поднял экономику», – это высказывание (опрос среди студентов, проведенный лабораторией политических исследований НИУ ВШЭ) стало возможным именно благодаря исключению этики из системы оценок. В этой системе преступления оказываются уравнены с индустриализацией. Лишенный этической оценки, сталинизм превращается в нормальное дело. Размытость этики используется для того, чтобы уходить от принципиальных ответов. Попутно нам внушают – исподволь, конечно, – что политика никогда не бывает чистым делом, без щепок в этом деле не обойдешься.

Наконец, в последние два года, после 2014-го, появился этический реверс – гибрид авторитарной этики и отрицательной. Когда удобно, работает советская этика (мы всегда правы), а когда нужно – включается отрицательная (все одинаково плохи). Отсюда эта двойственность, вечное мигание и переключение, от которого рябит в мозгах. Если свести к силлогизму, получится: «мы всегда правы, потому что все остальные врут». Пытаясь нащупать в этой этике хотя бы какие-то основания, упираешься в пустоту, в ничто. Единственный ответ на вопрос, как это уживается в одной голове, такой: это следствие нерешенного вопроса об этике.

В популярном фильме Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник» звучала известная русская загадка – про дырку от бублика. Это на самом деле история про этику в постсоветской России. Важнейшая проблема, без решения которой невозможно двигаться дальше, загнана вглубь, усыплена, вытеснена в подсознание. Но нерешенная проблема все время напоминает о себе – именно своей травмирующей пустотой, – принимая чудовищные и абсурдные, все новые и новые формы неприятия: мигрантов, либералов, геев, Украины, США, Запада, мира. Немотивированная агрессия, желание наказать, проучить мир и, в конце концов, просто его побить (как на Евро-2016) – следствие нерешенного вопроса об этике. Воинственная пропаганда, отрицание гуманистических ценностей – это на самом деле непрекращающийся вопль коллективной души, жаждущей решения о добре и зле. Это свидетельство зияющей пустоты, огромной дыры на месте этики.

Новая этика. Язык и диалог

«Главный вопрос этики – хорошо ли сыру в пакетике?» – острят российские интеллектуалы. Решение этого вопроса с помощью ницшеанской формулы по ту сторону – то есть за пределами как авторитарной, так и гуманистической этики, – на самом деле попытка укрыться от решения за очередным интеллектуальным бахвальством. Подобные иллюзии рассеиваются, как правило, с первым ударом штурмовика в вашу дверь. Прежде чем высмеивать или отрицать буржуазную этику, нужно вообще-то ее создать. Прежде чем критиковать общество потребления, его нужно иметь.

Это еще один парадокс постсоветской жизни: можно ли перейти в ХХI век, не выучив основных уроков ХХ века? Не пережив опыта экзистенциализма, психоанализа, не осознав нового одиночества человека, его заброшенности в мир – можно ли садиться за руль современности?

Автор осознает всю беспомощность попытки в двух абзацах сформулировать современные теории этики, но суть – очень грубо – можно свести к следующему: гуманистическая этика теперь понимается как инструмент, а не как постулат. Этика – это прежде всего диалог, коммуникация (заметим, что основной удар в последние годы был нанесен пропагандой именно по этим важнейшим понятием этики). Поль Рикёр пишет, что в постиндустриальном обществе этика «смягчилась»; она теперь не требует, а лишь вступает в разговор. Она теперь не судья, а собеседник. Этика понимается «как реализация желания быть» (П. Рикёр. «Конфликт интерпретаций»).

Современная гуманистическая этика почти ничего не требует – это раздражает консерваторов-моралистов; но именно такая максимальная широта и открытость гарантирует ее жизнеспособность.

Этика собирается в словах, формируется под влиянием языка. Кирилл Мартынов пишет о том, что, например, отношение к геям в России меняется под влиянием языка: употребление нейтрального выражения «ЛГБТ-сообщество» взамен предыдущих репрессивных словесных конструкций смягчает даже негативную риторику.

Можно сказать, что гуманистическая этика начинается с самой постановки вопроса об этике. Это в большинстве случаев даже не решение о добре и зле (интерпретация обычно затруднена), но попытка начать диалог. Именно диалог, а не вколачивание, не закрепление этических норм законодательно. Вечная болезнь новой России – юридизм, попытка решить моральные конфликты с помощью запретов и ограничений. Но морали нельзя научить, ей можно только научиться. Любой юридический контроль за сферой этики оборачивается крахом и порождает законодательное безумие. Зато гуманистическая этика экономит массу сил государства: чтобы сказать нельзя, этике не нужен гигантский аппарат принуждения.

Новая этика должна ответить на важнейшие вопросы постсоветского общества, в первую очередь о мире как главной ценности. Утвердить мирную этику – в противовес милитаристской. Этику, которая имела бы высшей целью жизнь человека, а не его смерть. Новая этика предполагает проговаривание проблемы, в том числе и насилия. За сознательным приятием черных страниц прошлого должно последовать примирение и прощение, – но именно сознательное примирение, сознательное решение простить друг друга и забыть прошлые обиды, а не механическое примирение белой империи и красной, как сейчас.

Необходимо решить, главная угроза внутри нас или снаружи? Принять необходимость работать, в первую очередь со злом в себе, а не в других.

Переосмысление отношения к деньгам, богатству, труду. Разговор о деньгах в современном российском обществе – главное табу. Размышление о богатстве и бедности возможно только в виде насмешки над ними. Это не решение проблемы, а попытка укрыться от ее решения; опять же, вопрос отношения к богатству и бедности решается только в рамках этики. У нас торговля до сих пор полуофициально считается аморальным занятием. Есть ли в современном обществе что-то выше выгоды? Выше денег? Дар – отвечает тот же Рикёр; бесплатное, принципиально невыгодное деяние становится свидетельством в пользу морали; дар играет роль амортизатора, регулятора капитализма. И способствует восстановлению доверия, без которого не построить капитализм.

Несмотря на возрождающееся славословие по поводу человека труда, само понятие «труд» нуждается сегодня в переосмыслении – с точки зрения этики; должна ли работа приносить удовольствие? Что считать работой? Должен ли труд быть творческим? И возможно ли просто делать свою работу, не задумываясь о моральных последствиях, как в случае, например, с пропагандистскими медиа?

Российская власть давно заигрывает с советской риторикой, это опасная игра. Риторический антилиберализм перерастает уже в откровенное отрицание капитализма. Потакая массам, власть попадает в ловушку: сегодня приходится уже оправдывать само право на капитализм. Нужно не отрицать капитализм, а объяснять, как им пользоваться; бороться за его гуманизацию, а не заниматься его дискредитаций с помощью искусственных формул.

Происходящее сегодня в России все чаще заставляет делать именно моральный выбор. Обладал ли кто сотой долей сегодняшней серьезности по отношению к политике еще пять, десять лет назад? Приходило ли нам в голову «бороться за мир»? Относились ли мы всерьез к тому, как и что говорится по радио, по телевизору? Давать этическую оценку происходящему в России – сегодня не блажь, а необходимость. Происходящее сейчас можно в целом назвать моральной катастрофой. Но одновременно зарождается и новая этика – по принципу от обратного. Правда, это по-прежнему очень локально и чаще в виде отрицания («не врать, не воровать»).

Случившееся благодаря пропаганде массовое расчеловечивание – трагический урок современности, но он необходим, чтобы понять, что происходит в головах, какое там количество предрассудков и фобий, разрушения и ненависти – прежде всего к самим себе. Теперь мы знаем и масштабы, и причины: отсутствие внятного, артикулированного объяснения – для чего мы живем, чего хотим? Все это должно вызывать одну реакцию: страстное желание помочь этим людям, потому что от непонимания страдают в первую очередь они сами.

Можно согласиться с Даниилом Дондуреем, который пишет, что «…смена способа хозяйствования сама по себе – без перекодирования его культурной платформы – в массовом сознании обречена». Но культура сама по себе не способна решить эти вопросы, в чем мы уже не раз убедились: без этики она становится такой же служанкой идеологии. Без решения проблемы этики невозможно двигаться дальше. Без новых ценностей, соответствующих обществу потребления, капитализм не будет работать. Все попытки решить проблему инструментально, уповая на законы рынка, обречены. Без нового человека, а стало быть, и новой этики невозможно построить ни общество, ни экономику: они не работают без решения человека быть.

КАБ-1500 — семейство корректируемых авиабомб крупного калибра.

В начале 70-х в СССР начались работы по созданию частично унифицированных семейств корректируемых авиабомб калибров 500 и 1500 кг. Часть работ привела к созданию семейства .

Параллельно велись работы над бомбами более крупного калибра, предназначенными для поражения особо важных и хорошо защищенных целей. Результатом стало создание семейства КАБ-1500 .

Бомбы КАБ-1500 обладают передним и задним крестообразным оперением. Для размещения во внутренних отсеках бомбардировщиков оперение сделано складным. За задним оперением располагаются бипланные рули, с помощью которых осуществляется управление полетом бомбы.

Бомбы семейства отличаются системой наведения и/или типом боевой части:

1. Бомбы с лазерной ГСН:
   — КАБ-1500Л-ПР — с проникающей боевой частью, для поражения фортифицированных или подземных целей, типа командных пунктов, железо-бетонных укрытий, складов вооружения. Подкалиберная фугасно-проникающая капсула боевой части способна проникать через 20 метров грунта или пробивать 3 метровое железобетонное перекрытие.
   — КАБ-1500Л-Ф — с фугасной боевой частью, для поражения наземных целей особой важности типа мостов, военно-промышленных объектов, кораблей, опорных пунктов. При взрыве образуется воронка диаметром до 20 метров.
   — КАБ-1500ЛГ-ОД — с объемно-детонирующей боевой частью. Типы целей схожи с КАБ-1500Л-Ф, объемно-детонирующие боеприпасы отличает большая эффективность воздействия ударной волны, но меньший фугасный эффект.
2. Бомбы с телевизионной ГСН:
   — КАБ-1500КР / КР-ПР / КР-ОД — бомбы с фугасной, проникающей и объемно-детонирующей боевыми частями.
   — КАБ-1500ТК-К — с кассетной боевой частью.