ИА SakhaNews. Премьер-министр РФ Дмитрий Медведев своими распоряжениями назначил победителей всероссийского конкурса "Лидеры России" Олега Салагая заместителем министра здравоохранения РФ, Павла Сорокина заместителем министра энергетики РФ, Илью Торосова заместителем министра экономического развития РФ, передает ТАСС со ссылкой на пресс-службу правительства.

Татьяна Дьяконова стала помощником министра экономического развития РФ. Также принято решение о назначении Антона Серикова и Алексея Лысова в администрацию президента РФ. Серикову предложен пост начальника департамента организационного обеспечения управления президента по внутренней политике, Лысову - должность главного советника управления президента по внутренней политике.

Два назначения состоялись в государственные агентства по развитию Дальнего Востока. Начальник отдела корпоративного бизнеса краснодарского филиала АО «ЮниКредит Банк» Максим Дузь назначается заместителем руководителя Агентства Дальнего Востока по привлечению инвестиций и поддержке экспорта, а председатель управляющего совета программы «Учитель для России» Федор Шеберстов - советником полномочного представителя президента РФ на Дальнем Востоке Юрия Трутнева .

Также новые назначенцы из числа участников конкурса управленцев будут работать в Федеральной налоговой службе, госкорпорации «Роскосмос», Сбербанке.

Финал конкурса проходил в Сочи с 6 по 11 февраля, в результате были определены 103 победителя. В течение года они смогут получить карьерные консультации у представителей государственных органов власти, топ-менеджеров крупнейших отечественных компаний, руководителей ведущих общественных объединений.

Справка:

В 2005 году с отличием окончил Иркутский государственный медицинский университет. В 2006 году с отличием окончил юридический факультет Академии труда и социальных отношений. В 2010 году с отличием окончил Дипломатическую академию МИД России. В 2011 году получил степень магистра европейского права в МГИМО (У) МИД России.

В 2003-2005 гг. работал медбратом отделения челюстно-лицевой хирургии Городской клинической больницы №1 г. Иркутска.

В 2005-2007 гг. на преподавательской работе в Иркутском государственном медицинском университете, руководитель Представительства ИГМУ в Монголии.

В 2007-2011 гг. – по результатам конкурса в Минздравсоцразвития России замещал должности ведущего специалиста-эксперта, главного специалиста-эксперта, консультанта, заместителя начальника, начальника отдела специальных вопросов медицинского права Правового департамента.

В 2011-2012 гг. – заместитель директора департамента инновационной политики и науки Минздравсоцразвития России, курировавший международные и правовые вопросы инновационного развития.

С июня 2012 г. – заместитель директора департамента международного сотрудничества и связей с общественностью Минздрава России – пресс-секретарь Министерства.

С июля 2015 г. – директор департамента общественного здоровья и коммуникаций.

Кандидат медицинских наук. Действительный государственный советник РФ 3 класса.

Салагай входит в состав ряда рабочих групп по линии Всемирной организации здравоохранения, БРИКС, двустороннего сотрудничества. Является Председателем Конференции сторон Рамочной конвенции ВОЗ по борьбе против табака.

Как финалист конкурса "Лидеры России", Салагай получил в наставники руководителя администрации президента Антона Вайно.

Павел Юрьевич Сорокин родился в Москве в 1985 г.

В 2007 г. окончил Российский экономический университет имени Г.В.Плеханова. Позже заочно закончил магистратуру в University of London.

Имеет многолетний опыт работы на финансовом рынке. Работал в таких компаниях, как Ernst & Young, UniCredit Securities, Альфа-Банк.

С 2012 по 2015 г. был вице-президентом в нефтегазовый секторе Morgan Stanley.

Возглавлял аналитический центр ТЭК при Минэнерго и участвовал в подготовке договора России со странами ОПЕК, за что был отдельно отмечен президентом РФ.

Торосов Илья Эдуардович родился в 1982 г.

Окончил Государственный университет управления.

Кандидат экономических наук, защищался в “Российском университете кооперации”.

С 2005 г. работал в банковской сфере. До приглашения в Минэкономики работал в финансовой сфере, в качестве начальника департамента по работе с торговыми компаниями ОАО “МДМ Банк”. На госслужбе ранее не состоял.

Помимо управленческих успехов, Илья Торосов известен как игрок любительской футбольной лиги “Морально-волевые”.

В 2002–2002 гг. - младший научный сотрудник научной части Ростовского государственного университета (РГУ).

В 2002-2005 гг. - аспирант Института переподготовки и повышения квалификации РГУ.

В 2005 - 2006 гг. - старший научный сотрудник Института переподготовки и повышения квалификации РГУ.

В 2006-2009 гг. - старший преподаватель Института переподготовки и повышения квалификации РГУ.

В 2009-2011 гг. - доцент Института переподготовки и повышения квалификации Южного федерального университета (ЮФУ).

В 2011-2014 гг. - декан отделения «Регионоведение» ЮФУ.

С октября 2015 г. - заместитель председателя Ростовского регионального координационного совета сторонников партии "Единая Россия".

Законопроект "Об обязательном страховании пациентов при оказании медицинской помощи" (http://www.rosminzdrav.ru/open/disc uss/combating_corruption/19), как и все предшествующие законотворческие недоразумения отраслевого ведомства, был написан, понятно, не за зарплату чиновников.

У них за эту зарплату своих дел хватает, чтобы заниматься не своими прямыми обязанностями. Обратное свидетельствовало бы об их абсолютной незагруженности, позволяющей им ковырять в носу в остальное время между законодательными инициативами очередного министра.

Нельзя снять с них ответственность за то, что пропускают подобные творения через себя - согласования, подписи и пр. Но не они, очевидно, непосредственные разработчики.

На торги (тендеры) такие заказы тоже не выставлялись. Иначе уже все бы все об этом знали. Сайт госзакупок шерстят сверху донизу и вглубь до ядра Земли.

Следовательно, ни зарплата, ни госзакупки. Тогда как же финансируется Минздравом разработка этих законопроектов?

Через подведомственные образовательные и/или научные учреждения. Например, через известный медицинский вуз, где есть такая кафедра законодательства в здравоохранении (или по аналогии профильный НИИ, где есть как бы правовое подразделение). Вроде - по теме.

Получает такая контора, положим, много-много миллионов (дело-то уж точно не из дешевых). А в штате по профилю - лишь один или два вчерашних выпускника под руководством действующего или бывшего депутата с большими амбициями, но с полным отсутствием знаний и простого понимания дела. И фантазируют такие «разработчики». Как могут, а не как надо. За что им выпишут премию аж на пару десятков тысяч. Сотню получит их руководитель. Остальное «съедят» непричастные, а львиную долю урвет ректор или директор.

Потом эти фантазии, облеченные в форму продукта и осененные реноме конторы, уйдут наверх, в Минздрав. Все чин чином. Готовый законопроект. А у чиновников - сроки. Нужно, как обычно - вчера. И подмахивают подпись - почти не глядя: не им же потом расхлебывать, они, если что, переметнутся - например, в Минсоцразвития. Отвечать уже будут другие. Да и не будут - для общения с народом есть пресс-секретарь.

И вот тут начинается второй акт имитации. Объявляется обсуждение законопроекта. В надежде, с одной стороны, на то, что кто-то как-то надоумит и исправит очевидные прорехи в творении самоделкиных, выдаваемом за законопроект. С другой стороны, Минздраву строго фиолетово глас народа - ему нужна лишь видимость обсуждения. А опыт пробивания через большинство несогласных есть богатый: это дао броненосца Голиковой. И пресс-секретарь выходит в люди, неся им свет невечерний нового законопроекта.

Дальше проблема только одна - чтобы не было альтернативы. Потому как если таковая есть, приходится ее учитывать, невольно проводить сравнение, вынужденно принимать критику, возразить на которую не хватает основанных на знаниях аргументов. Отсюда задача пресс-секретаря - попросту нейтрализовать инакомыслие в массах - поелику возможно. Поэтому выходит он на тропу войны в маске миротворца.

С середины апреля 2013 г. законопроект был представлен в прессе для обсуждения. Пресс-секретарь Минздрава 17 июня разразился интервью в «Медицинском вестнике»: Олег Салагай: «Законопроект - прежде всего платформа для диалога» - http://www.medvestnik.ru/news/oleg_sala gay_zakonoproekt__prezhde_vsego_platform a_dlya_dialoga/

В тот же день получаю предложение вечной дружбы в ФБ от пользователя "Олег Салагай" и его послание: "Уважаемый Алексей Владимирович! Был рад прочесть Ваш вариант интервью по страхованию. Весьма талантливо и с профессиональной, и с литературной точки зрения. Ваши замечания препровожу ответственным коллегам. Буду рад услышать Ваше мнение по любым другим вопросам".

Салагай Олег Олегович - Пресс-секретарь Минздрава РФ

Родился в Иркутске в 1983 году. В 2005 году окончил Иркутский государственный медицинский университет по специальности "стоматология", в 2006-м - Академию труда и социальных отношений по специальности "юриспруденция", а в 2010-м - Дипломатическую академию МИД России. В 2011 году получил степень магистра европейского права в МГИМО (У) МИД России. Кандидат медицинских наук. Владеет несколькими иностранными языками.

В 2005-2007 годах работал преподавателем в Иркутском государственном медицинском университете. В 2007-2011 годах по результатам конкурса в Минздравсоцразвития России замещал должности ведущего специалиста-эксперта, главного специалиста-эксперта, консультанта, заместителя начальника, начальника отдела специальных вопросов медицинского права правового департамента.

В 2011 году был назначен директором департамента инновационной политики и науки Минздравсоцразвития России, курировал международные и правовые вопросы инновационного развития. С июня 2012 года - заместитель директора департамента международного сотрудничества и связей с общественностью Минздрава России (https://www.rosminzdrav.ru/ministry/6 1/6), пресс-секретарь министерства.

Мой ответ с задержкой в пару дней:

«Здравствуйте, Олег Олегович, написал еще посты по теме, благо читают их активно, широко и на разных ресурсах. До 11-го времени еще достаточно - буду радовать Вас и впредь. Поклон от меня Веронике Игоревне».

И, действительно, к настоящему времени критических постов на тему обсуждаемого законопроекта накопилось уже немало:

1. "Врачебная ошибка" и как с ней бороться - http://www.evrika.ru/show/4016

3. "Врачебная ошибка" и как с ней бороться - 2 - http://aquareus.livejournal.com/251 9425.html

4. И снова о «неврачебной ошибке» - http://aquareus.livejournal.com/256 1263.html

6. Чего не знают в Минздраве - http://aquareus.livejournal.com/25 85310.html
7. Ошибка не "врачебная", а кадровая - http://aquareus.livejournal.com/25 86729.html

8. И это тоже все о нем. О Минздраве с его законопроектом - http://aquareus.livejournal.com/25 90490.html

9. О страховании Минздрава от неврачебных ошибок - http://aquareus.livejournal.com/25 92845.html

10. О корруциогенности законопроекта о борьбе с врачебными ошибками - http://aquareus.livejournal.com/25 94108.html

Настоящий пост - уже одиннадцатый.

Забавно, что позиция Минздрава в лице пресс-секретаря и моя позиция мало того, что противоположны, но и рассчитаны на разный результат.

Задача пресс-секретаря - уболтать общество, продемонстрировать внимание ведомства к общественному мнению и … все оставить, как есть.

Моя задача - другая: продемонстрировать обществу порочные механизмы разработки порочных законов, по которым именно обществу, а не ведомству впоследствии предстоит жить.

Плох тот пресс-секретарь, который не мечтает стать статс-секретарем. И, наверное, он справляется со своим делом. Если б не рассуждал о праве - это явно не его стихия. Допускаю, что и чиновники Правового департамента столь же отягощены дипломами, но не знаниями, коль скоро причастны к запуску таких откровенно дремучих законопроектов. Но понимаю, что все они - люди подневольные, и им глубоко безразлично, как будет любой законопроект работать по горизонтали - им важно отчитаться по вертикали.

Поэтому они с упорством муравья будут протаскивать то, что есть, а не то, что надо. Потому что если честно признаться, что деньги и время потрачены впустую, не то, что не на благо, а просто во вред, то последствия наступят персонально для них, а своя рубашка ближе к телу.

И если они сейчас и ждут от специалистов «замечания» и «мнения по любым другим вопросам», то - не по существу, а по мелочи: от запятых до перестановки слов в законопроекте. Принципиальную критику с предложениями радикальной переработки законопроекта - от названия и идеологии до формулирования совершенно других положений - они хотят не слышать, предпочитая отсутствие такой критики и таких предложений.

Лозунг бюрократии и присных в этом случае один: «Ерунду напишем за большие деньги, а править предоставим по мелочи и на халяву».
Именно поэтому и предлагаю решение, критику изложив ранее:

1. Негодный в представленном виде законопроект "Об обязательном страховании пациентов при оказании медицинской помощи" отправить в утиль и вместо него поставить в план законопроект «О безопасности пациентов».

2. Сформулировать техническое задание.

3. Привлечь по договору (через проведение торгов) владеющих вопросом специалистов (которых всего наперечет в стране) с требованием обоснования каждого отдельного положения новой разработки.
Специалистами при этом считать не обладателей дипломов, а авторитетов в теории и практике медицинской юриспруденции.

4. Организовать экспертизу этой разработки другими владеющими вопросом специалистами по другому договору (через проведение торгов).

5. И только после одобрения специалистами законопроекта как готового и годного к использованию продукта вынести его на всеобщее обсуждение.

Прекрасно понимаю, что Минздрав и эти предложения захочет не услышать. Именно поэтому и излагаю их не приватно, а во всеуслышание, дабы каждому были ясны действительные интенции этого слепоглухонемого ведомства: на всю страну, всем вместе и каждому в отдельности, прочитавшему изложенное выше.

Только так можно сделать что-то удобоваримое для общества. Пока отраслевому ведомству это не удавалось за нацеленностью на совсем другие ориентиры.

Вот и посмотрим, как Минздрав РФ будет проводить в жизнь свои декларации об открытости для общества.

Ведь цена таких законопроектов - прямые затраты на разработку плюс стоимость последующих мытарств граждан плюс новые затраты на изменения и дополнения негодного закона, пока, наконец, не возобладает разум и не понадобится новый текст нового закона за новую цену. Не слишком накладно для государства и потому - для общества?

Оптимизация здравоохранения в регионах идет в соответствии с государственной программой, а если есть нарушения, о них надо сообщать на горячую линию Минздрава. Все жалобы будут оперативно рассмотрены. Закрытие роддомов в малонаселенных пунктах иногда оправданно, так как оснащенность этих роддомов не соответствует современному уровню медицины, поэтому велик риск для здоровья и жизни рожениц и младенцев. Об этом в интервью Правмиру сказал пресс-секретарь министества здравоохранения Олег Салагай.

Олег Салагай родился в Иркутске в 1983 году. В 2005 году окончил Иркутский государственный медицинский университет по специальности «стоматология», в 2006-м - Академию труда и социальных отношений по специальности «юриспруденция», а в 2010-м - Дипломатическую академию МИД России. В 2005–2007 годах работал преподавателем в Иркутском государственном медицинском университете. В 2011 году получил степень магистра европейского права в МГИМО. Кандидат медицинских наук. Пресс-секретарь министра здравоохранения.

Сокращение возможно, когда обеспечена транспортная инфраструктура

Олег Олегович, в этом году в Ярославской области четверо младенцев и одна роженица, и все трагедии случились в районах, где в целях оптимизации здравоохранения закрылись роддома. Цифра катастрофическая. Что же это за оптимизация, если она приводит к таким результатам?

Смерть каждого человека - трагедия, не говоря уже о смерти пятерых человек. Как вы понимаете, я не неонатолог и не акушер-гинеколог, поэтому говорить о причинах смерти рожениц или детишек было бы с моей стороны опрометчиво. Но мои коллеги, которые занимались этим вопросом, говорили о том, что причины гибели в каждом случае разные, и их нельзя сводить к закрытию роддомов.

К вопросу оптимизации сети лечебных учреждений нельзя относиться формально. Нельзя закрывать роддом, если до другого роддома невозможно добраться. Но, согласитесь, нельзя также позволять, чтобы женщина и новорожденный или еще не рожденный ребенок находились в опасности в учреждении, которое по своему оснащению, бытовым условиям никак не отвечает требованиям времени. Подходить к оптимизации надо сбалансированно, именно такой подход - сбалансированный - поддерживает .

Первое и главное - от оптимизации помощь должна стать не менее, а более доступной. И дело не в арифметике, не в сокращении или увеличении количества учреждений. Напомню, что еще несколько месяцев назад, когда появились жалобы населения на готовящееся закрытие отдельных учреждений здравоохранения, Министр здравоохранения Вероника Игоревна Скворцова направила в регионы письмо, в котором отметила, что сокращение медицинских учреждений и коек возможно только в том случае, когда должным образом обеспечена транспортная инфраструктура.

Должны не только физически наличествовать машины скорой помощи, должно фиксироваться время доезда этих машин до населенного пункта, а также время довоза пациента до соответствующего лечебного учреждения.

Не могу также не напомнить о том, что в Ярославской области показатель младенческой смертности в целом имеет устойчивую тенденцию к снижению. На 2012 год он составлял 8,1 на тысячу при 8,6 - общероссийском. В абсолютных цифрах это 122 ребенка. Это с учетом перехода на новые международные критерии регистрации рождений.

Проблема в том, что закрыли роддома как не соответствующие требованиям времени, а дороги в это соответствие не привели. Священник Александр Аниканов из села Щурово, что в 25 километрах от Борисоглебского, ехал в Ростов Великий за акушеркой больше двух часов, потому что дорога после наводнения была затоплена, и ему пришлось ехать в объезд по бездорожью.

Если дорога затоплена в результате наводнения, то это вопрос, согласитесь, не рутинный, а чрезвычайный. Однако я не хотел бы ни хвалить, ни ругать ярославские дороги, потому что этот вопрос не относится к компетенции Министерства здравоохранения. Не совсем верно будет, если я начну это комментировать.

Должен с сожалением сказать, что случаи, когда женщину доставляют в роддом в течение двух часов, бывают и в других регионах. Они бывают и в Москве, например.

Однако вопрос нельзя сводить только ко времени доезда. Проблема комплексная. Если здоровью женщины или ребенка что-то угрожает, это не во время родов должно выясняться. Во время беременности женщина по правилам становится на учет, несколько раз посещает доктора, он осматривает ее, делает необходимые пренатальные тесты, чтобы обеспечить и ей, и ребенку должный уровень защиты. Если есть малейшая угроза здоровью, женщину заранее госпитализируют в перинатальный центр или в профильное отделение больницы.

Здесь, к сожалению, не работает простой подход: есть хоть какое-то учреждение - все будет хорошо, нет - плохо. Не сомневаюсь, что там работают замечательные, преданные своему делу врачи, медсестры, акушерки, но когда они принимают малое количество родов в год, их опыт несравним с опытом медиков, принимающих в год несколько сотен родов. Несравнима и техническая оснащенность. А это значит, что риск в них для матери и ребенка существенно выше.

Поэтому неслучайно, что в тех регионах, где сокращаются отдельные маломощные учреждения при обеспечении всех необходимых сопутствующих условий, наблюдается сокращение младенческой и материнской смертности. Кстати, в районах Ярославской области, где более всего распространены маломощные учреждения, младенческая смертность многократно выше.

Указания регионам закрывать медицинские учреждения не было

Но ведь президент говорил министру, что закрывать роддома в малонаселенных районах можно только в том случае, если до другого роддома не более 20 километров от дома любой роженицы, и доставлена она туда может быть максимум за час с момента вызова. А от Щурово, где служит отец Александр Аниканов, до Ростова почти 50 километров.

Президент совершенно справедливо отметил, что мы не можем ликвидировать какие-то лечебные заведения там, где рядом вообще ничего нет, и не можем везти роженицу за 200 километров. И речь даже не о конкретной цифре, а о доступности в целом. До роддома может быть и десять километров, но таких, которые три дня нужно преодолевать на телеге. А может быть и 100 километров прекрасного шоссе, по которому можно доехать за час. Все эти факторы должны учитываться.

Регионы должны проводить самую разную политику оптимизации, и в рамках этой политики они могут принимать решения о закрытии каких-то маломощных учреждений. Но, безусловно, такие решения должны быть основаны на здравом смысле и требованиях времени.

Ведь в любом случае конечной целью закрытия является улучшение качества и доступности. Закрытие маломощного роддома в конкретном населенном пункте может сократить доступность медицинской помощи. Но давайте посмотрим на это с другой стороны: может ли это при определенных условиях привести к повышению доступности качественной медицинской помощи? Конечно, да. Потому что человек, который раньше был вынужден рожать у себя в маленьком лечебном учреждении, где имелась существенная угроза жизни матери и ребенка, сейчас может получить помощь несравненно более высокого качественного уровня в другом учреждении.

Поэтому, повторюсь, никакого указания регионам закрывать маломощные лечебные учреждения не было и быть не могло.

А если до другого учреждения, где помощь качественней, трудно добираться? Проверяет ли Минздрав, как проводится оптимизация в регионах?

Безусловно. Каждый случай гибели ребенка или матери в родах разбирается на экспертном совете в Министерстве. Однако дело не только в проверке таких эпизодов, а в системности действий.

Как вы, наверное, знаете, Правительством утверждена государственная программа «Развитие здравоохранения», которая содержит в себе отдельные подпрограммы, в том числе по вопросу обеспечения медицинской помощью матерей и детей. На основании этой программы каждый регион принимал свою программу развития здравоохранения в перспективе. Главное в них - формирование четкой и эффективной трехуровневой системы здравоохранения, которая позволяла бы каждому гражданину получать должный объем квалифицированной медицинской помощи.

Министерство с каждым регионом эти программы прорабатывало, затем региональные программы заслушивались по федеральным округам, после чего регионы их уже непосредственно утверждали. Как правило, на всех этих слушаниях присутствовали губернаторы, заместители губернаторов по социальной политике, чтобы речь шла шире - об условиях развития регионального здравоохранения. И о дорогах, и о доступности транспорта, и о вопросах социального обеспечения.

Вопросов социального обеспечения очень много. Вы, наверняка, слышали, что некоторые женщины, выступавшие за сохранение родильного дома, мотивировали это тем, что не хотят оставлять свои семьи, хозяйство. Это не такие простые вопросы, как может показаться с первого взгляда, и они требуют своего решения.

Нельзя не сказать и о том, что с населением не провели должным образом разъяснительную работу: с людьми не встретились, не показали им учреждения, в которые их повезут, дорогу, не рассказали о тех рисках, которые существуют для их здоровья, останься они в маленьком, пусть и хорошо знакомом учреждении.

Не только в разъяснительной работе дело. В Ярославской области районы даже машинами «Скорой помощи» не обеспечили в необходимом количестве, хотя перед тем как закрыть роддома, обещали.

Пока жалобы были на то, что сам процесс транспортировки занимает чрезмерное время. Если есть со стороны населения жалобы по поводу того, что не приезжает, это совсем другой вопрос. Если они есть, представьте их, давайте разберемся.

Есть. История, правда, не с роженицей связанная, но не менее страшная. Двухлетняя девочка в Борисоглебском обварилась кипятком, родители пытались вызвать скорую, а им сказали, что машина на выезде. Эту историю мне не сговариваясь рассказали отец Феодор Божков и отец Александр Аниканов.

Это несколько выходит за рамки того, что мы сейчас обсуждаем.

Почему же? В такой же ситуации могла оказаться роженица. Факт, что Борисоглебский район машинами не обеспечен.

Еще раз обращу ваше внимание на то, что в письме, которое Министр здравоохранения направила в регионы, было указано на необходимость не просто обеспечить машинами «Скорой помощи», но обеспечить хронометраж. Речь идет не просто о фактическом предоставлении автотранспорта, но о том, чтобы эти машины быстро доезжали до человека и быстро его привозили. Вот таким образом и должен действовать регион.

Есть жалобы - пишите на горячую линию

А если не действует? Если в регионе происходят нарушения, что-то не выполняется, куда людям обращаться? Кто спросит с регионов за нарушения, примет меры?

Меры будут приниматься каждым из органов по своей компетенции: Министерством здравоохранения по своей, Росздравнадзором по своей, региональными властями по своей, а в отдельных случаях - правоохранительными органами. Граждане, безусловно, могут писать на горячую линию Министерства ([email protected]), эти обращения всегда рассматриваются самым оперативным образом.

Если какие-то организационные вопросы, и вы не можете достучаться до региональных коллег, пожалуйста, обращайтесь, мы со своей стороны этот вопрос проработаем. Мы в постоянном контакте с регионами, и если коллеги по каким-то причинам не слышат ваших тезисов, ваших доводов, которые, как вам кажется, обоснованы, мы готовы эти доводы выслушать и оперативно разобраться в ситуации.

- И все-таки когда до роддома не 20 километров, а 50 - это нарушение?

Повторюсь - с оптимизацией помощь должна становиться для человека более доступной. Для каждого региона и каждого населенного пункта эта доступность может быть разной. Есть населенные пункты с развитой транспортной инфраструктурой, и там дорога в 50 километров займет не более 30 минут, а есть такие места, где и 10 километров проехать сложно.

Думаю, вы согласитесь с тем, что проблема должна решаться не за счет того, чтобы в каждом населенном пункте, где нет дороги, строили свой перинатальный центр. Важно обеспечить женщин должным уровнем помощи во время беременности, когда женщина должна наблюдаться, должны выявляться риски у будущего ребенка, у нее самой.

Как это сделать - должен вдумчиво и взвешенно решать регион с учетом всей региональной специфики. Поэтому правильнее ставить вопрос не «нарушили или не нарушили?», а «обеспечили или не обеспечили?». Надо, чтобы обеспечили должным образом.

Наверное, региональные департаменты здравоохранения отчитываются перед Министерством здравоохранения о том, как проходит оптимизация? Как проверяются их отчеты?

Естественно, за каждый свой шаг регион перед Министерством не отчитывается - у них есть свои, вполне четко определенные законодательством полномочия. Министерство обладает комплексной информацией по региональной системе здравоохранения. Определенная информация поступает от регионов по формам министерства, какая-то получается в рамках федерального статистического наблюдения, какая-то - в результате проверок.

Какая-то информация поступает к нам в виде жалоб граждан. По жалобам, кстати сказать, принимаются вполне конкретные решения. По ряду регионов у нас есть решения о том, чтобы отдельные учреждения здравоохранения не закрывались. А начиналось все именно с активного выступления граждан против такого закрытия.

- В каких регионах?

Мне бы сейчас не хотелось делить регионы на хорошие и плохие, поэтому я с вашего позволения воздержусь от перечисления конкретных субъектов Российской Федерации.

В Чувашии людям разъяснили, в Борисоглебском - нет

Речь не идет о плохих и хороших, просто интересно понять, где именно и почему протест граждан сочли обоснованным.

Тем не менее, с вашего позволения я не буду их отдельно выделять. Лучше приведу вам пример того, как оптимизацию можно проводить с учетом мнения населения. Одним из регионов, где это было сделано, является Чувашия. Там тоже закрывались маломощные роддома.

Были проблемы? Были. Но там в некоторых поселениях людей просто пригласили в автобус вместе с главой поселения, провезли по дороге, показали лечебное учреждение, в котором они теперь будут получать помощь, объяснили, где, что и как. Люди увидели, что там их примут, у них не будет никаких сложностей, и они уже не чувствовали, что у них что-то отнимают.

А в Борисоглебском, к сожалению, чувствовали. Сейчас эмоциональный накал несколько снизился, но на первоначальном этапе он был очень значителен. Людей можно понять. Они сами красили, приводили в достойный вид акушерский пункт, и конечно, им было горестно, когда кто-то просто волевым решением повесил на него замок. Людям толком ничего не разъяснили. Это не совсем правильно, на мой взгляд. И поверьте, это мнение было доведено до сведения наших региональных коллег. Но, будучи неправы по форме, были ли они неправы по сути?

Представим, что учреждение такого рода сохраняется. Там, не дай Бог, гибнет роженица или младенец (а, как я говорил, уровень смертности в этих учреждениях выше, чем в среднем по области). Кто виноват в этом?

Коллегам из Ярославля придется держать ответ

А кто виноват в смерти четырех младенцев и роженицы, которые обращались в учреждения, соответствующие требованиям времени?

Все виновные будут установлены и наказаны. Ни один случай смерти не остается без внимания Министерства. Уже сейчас в Ярославской области проведены очень серьезные проверочные мероприятия и выявлены определенные дефекты в части оказания медицинской помощи, например, в Угличской центральной районной больнице. На основании этого коллеги из Ярославля будут вызваны на экспертный совет Министерства, где им придется держать ответ.

Но не все может быть сделано из Москвы, да и региональным коллегам, поверьте, непросто. Оптимизация сети нужна, но она должна проводиться последовательно, корректно и мудро. Категорически недопустимо закрывать учреждения без учета мнения населения. Немаловажную роль в таких ситуациях может играть и Церковь: насколько мне известно, в защите акушерского пункта в Борисоглебском активно участвовал настоятель местного храма.

Нужно обсуждать с населением такие вопросы во всей их сложности. Иначе не избежать упрощенного подхода: раньше был роддом - было хорошо, теперь роддома нет - плохо. Субъективно это действительно может так казаться, но объективно, с точки зрения рисков, которым подвергаются женщина и ее ребенок, это может быть совершенно по-иному.

Представьте, что где-то есть колодец, из которого люди привыкли пить. Но потом колодец закрывают и говорят, что вода там не годится для питья. И заставляют людей брать воду, например, в километре от этого места. А ведь некоторым людям, пожилым, например, тяжело ходить так далеко за водой. Но надо ли только на том основании, что есть трудности, сохранять те объекты, которые представляют для населения определенную опасность? Думаю, нужны очень серьезные основания для того, чтобы принимать такие решения.

Беседовал Леонид Виноградов

Фельетон

Стояло типичное московское утро. Подсвеченные серым ноябрьским небом и желтыми лампами от Бооса столичные улицы нехотя вбирали потоки машин, непрерывно струившиеся от окраин к центру. Служебный автомобиль главы российского Минздрава Вероники Игоревны Скворцовой, свернув с Неглинки, притормозил у Рахмановского, 3. Направляясь по коридору к своему кабинету, «первая по здоровью» сосредоточенно расставляла приоритеты, как стало принято говорить, информационных коммуникаций. Проходя мимо двух секретарш, косметика на лица которых была наложена в полном соответствии с форматом «возраст от 20 до 60», она услышала, как одна вполголоса говорила подружке: «Представляешь, вчера была у Нины из пенсионного, ну и она рассказала анекдот. Полиции удалось установить, что надпись на двери городского пенсионного фонда «Цой жив» сделал пенсионер Дмитрий Александрович Цой, которому уже три месяца не приносили пенсию. Хи-хи-хи…!», прыснула она.

«О! Надо обязательно проговорить с Салагаем, как выстроить освещение темы с пенсионерами, - чуть слышно бормотала министр. – И еще отпиарить темы ВИЧ, ожирения, курения. С «Фабрикой здоровья» тоже что-то делать надо… и к поездке на Кавказ подготовиться!».

Да, Вероника, - вслух сказала она, закрыв за собой дверь кабинета. – Так скоро сама журналисткой станешь.

Поставив себе неутешительный диагноз, министр сняла трубку и вызвала смиренно ожидавшего ее в приемной пресс-секретаря. При виде личного пиарщика Вероника Игоревна даже удивилась – гладкий лик бывшего медбрата клинической больницы №1 города Иркутска, а ныне, как писали о нем справочники, «российского организатора здравоохранения» Олега Олеговича Салагая лучилось неноябрьской радостью.

Что это ты такой праздничный? – не сдержалась она. – Или все враги побеждены?

Все не все, Вероника Игоревна, но скажу честно: отбились! – пытаясь походить на Лаврова и Керри одновременно, с напускной значимостью в голосе отвечал пресс-секретарь. – Счетная палата притихла – особенно после тех публикаций ... ну, с почтой Голиковой… помните, да?

Красиво было сделано, Олег, молодец, - кивнула головой министр. – Страна должна знать своих героев, не так ли? А ОНФ?

Эти тоже сдулись, тем более что им другую кость кинули, дорожную тему, - в голосе Салагая звучал барственный холодок победителя. – Теперь они вынуждены держать обещание, мы же вместе боремся за реформирование системы здравоохранения? А в остальном… Гаврилов со своим «Здоровьем» раз в месяц покусывает, но это так... пустяки. На него никто внимания не обращает. Главное, что СМИ прекратили писать. Если никто не пишет – значит, и общество ничего не знает. А с «белыми» материалами у нас полный порядок.

Ты вот что, - встрепенулась при этих словах Скворцова. – Хорошо, что СМИ вспомнил. У нас сейчас проблема пенсионного возраста.

Не понял, Вероника Игоревна, - непритворно удивился Салагай. – У вас, конечно, юбилей был только что… - начало было он и осекся, поняв, что «попал».

Да, Олег, - процедила, побагровев лицом министр. – Такта в тебе, как у Жириновского…

Ой, ну я не про то, - замельтешил «организатор», - я просто не успел сказать, что нам надо поддержать мнение правительства по поводу повышения пенсионного возраста. Я подумал, что…

Другие уже за тебя подумали, - Скворцова выразительно указала глазами наверх. – Там, - кивнула он головой в сторону Кремля, - не дураки сидят. Все было разыграно как по нотам. Тему озвучили оппозиционеры, тандем долго не соглашался, а теперь, когда страсти улеглись, они как бы уже не отрицают, что надо повысить. Учись, пиарщик…, - усмехнулась она.

А мы, - подхватил Салагай, пользуясь случаем уйти «из-под обстрела», - можем предложить тактику уговора.

В смысле? – не поняла министр.

Объявить-то объявили, но негатив все равно нужно снимать, - мелко мстил скрывавшемуся за зданиями Петровского пассажа и ЦУМа Кремлю Салагай. – Надо убедить людей, что повышение пенсионного возраста крайне позитивно скажется на их здоровье. Что они будут социализированы, дольше будут работать…

И что в целом для мужчин и женщин это полезно – как можно дольше быть в строю, - подхватила министр. – Из практики знаю: уже какие-то нарушения возрастные идут, а профессиональные автоматизмы и стереотипы уходят последними. Это я как врач говорю, как женщина, - Скворцова вспомнила запрещенного в дни ее молодости Галича. – Ты только правильные слова подбери, чтоб от нас комментарий дать.

Верный пресс-секретарь отреагировал не сразу. На лице «организатора здравоохранения» появилась несвойственная ему задумчивость. Взгляд был устремлен куда-то вдаль, в прострел между Кремлем и Краснопресненской набережной. Министр с заинтересованностью врача, изучающего нервные болезни, молча ожидала ответа.

Есть у меня сомнения, Вероника Игоревна, - наконец нарушил тишину Салагай. – В этой схеме есть большие риски. Ведь что получается: мы говорим людям, чтоб они больше работали. В прямом смысле, до смерти…

А что тебя не устраивает? – удивилась глава минздрава.

Да меня все устраивает, у нас-то поликлиника хорошая, - Салагай был непривычно задумчив. – Вот они работают, пенсии им не платят, а потом они сразу умирают. Ход мыслей правительства понятен. Не надо тратиться на пенсии, льготные лекарства, льготные проездные и прочую социалку… Правда, и похороны нынче не дешевы – только яму на кладбище выкопать 26 тысяч стоит. А вдруг люди на улицы выйдут. Продукты в два раза вздорожали, вон, дальнобойщики акциями протеста грозятся. А тут-то всех коснется…. Я думаю, что..

Хватит, Олег! Иди думай над комментарием. А то ты как Зюганов на митинге. За нас уже подумали, - отрезала Скворцова.

Мрачно посмотрев в спину удаляющегося пресс-секретаря, министр прикрыла глаза и откинулась в кресле. «Думает он», недовольные мысли колючим клубком копошились в голосе. «Тебе-то какая разница кто сколько проживет». И вдруг ей стало страшно: «А ведь если все вдруг начнут думать, то что же это в стране-то начнется?» Отмахнувшись от крамольной мысли, Вероника Игоревна достала ежедневник. «Итак, Северный Кавказ!» - встряхнув головой, весело сказала она. Начиналась работа...