Идея картины как точного подобия реальности пережила пересмотр после изобретения фотографии в 1839 году.

Одна из глав книги так и называется, «Камера до и после 1839 года». С фотографией в теории искусства и на уровне бытовых представлений связана некоторая неопределённость. Кто-то считает, что фотография не является искусством, кто-то - что является, третьи и вовсе полагают, будто в свой «золотой» (аналоговый) век фотография была «большим искусством», которое гибнет в век повсеместного распространения цифровых камер в смартфонах.

Авторы книги придерживаются мнения, что фотография - это «дочь живописи». По предположению Хокни, «дух фотографии» возник задолго до изобретения фотоаппарата в XIX веке, поскольку европейские художники использовали в работе зеркала и линзы. Технические средства, позволяющие отражать солнечный свет или затенять его, а также копировать или увеличивать отдельные детали, помогали выстраивать изображение.

Хокни указывает на сходство картин, созданных между 1780 и 1850 годами, и первыми фотографиями - в освещении, композиции, интересе к скульптурным формам. Художник Дэвид Октавиус Хилл в 1840 годах выставлял калотипии (прото-фотографии, которые делались на пропитанной серебром бумаге) в качестве подготовительных этюдов или скетчей, что указывает на отсутствие в тот период четкого понимания разницы между фотографией и живописью. А в середине ХХ века американский иллюстратор Норман Роквелл использовал фотографии, чтобы создавать свои знаменитые характерные сценки из повседневной жизни.

Кстати, сегодня среди иллюстраторов есть неразрешённая дискуссия о том, можно ли использовать референсы, копируя очертания стокового изображения или специально снятого кадра с моделью, которая после раскрашивания и добавления деталей может превратиться, скажем, в супергероиню или фэнтэзи-воительницу. Одни считают такой метод обманом и недостатком профессионализма, другие - вполне нормальным способом облегчить себе работу, не выстраивая позу с нуля.

Тут нужно отдельно оговорить, что Хокни - не только художник, который писал ультрареалистические изображения, но и фотограф-экспериментатор, придумавший оригинальную технику фотоколлажей, составленных из множества снимков, сделанных из одной точки. Хокни, которому уже больше 80 лет, по сей день продолжает экспериментировать с различными камерами.

«Большое место в истории картин занимают фотографии и фильмы; правда, к фотографии у меня есть вопросы. У многих вопросов нет: они считают, что мир выглядит так же, как на фотографиях. Я считаю, что он выглядит похоже, но не так же. По-моему, мир все-таки несколько более интересен. А кроме того, ничто не заставляет нас смотреть на мир так же, как это делает объектив; наши глаза и мозг видят мир иначе».
Дэвид Хокни

Хокни предполагает, что связь живописи и фотографии весьма крепка, и строго разделять их смысла не имеет. Добавим, что если смотреть на эту проблему с позиций когнитивных процессов, его теории можно найти подтверждения. Выстраивая кадр, мы создаём воображаемую раму и руководствуемся теми же когнитивными принципами, которое используем, рисуя. Исследователи считают, что механизмы, сформировавшиеся у наших предков для охоты, безопасности и ухаживания и заметные в поведении животных, непосредственно влияют на чувства, которые мы испытываем в музее.

Тем не менее, направления в живописи, которые стали возникать после распространения фотографии, всё больше отходили от принципов мимесиса, то есть простого подражания природе. Ван Гог, закручивая ночное небо в сияющие воронки над шпилями, вряд ли имел в виду, что они в самом деле так выглядят. Гораздо интереснее, что они представали такими в его воображении.

Картина, как замечает Мартин Гейфорд - это всегда личный взгляд на происходящее, впечатление от увиденного, передача эмоций и ощущения. Даже искусно и реалистично изображённый предмет - всего лишь изображение предмета, как тот увиделся художнику, а не сама вещь. Именно эту идею выразил Рене Магритт в своей знаменитой работе «Вероломство образов».

Рассуждая об истории и особенностях всего, что можно назвать картинами, Хокни и Мартин Гейфорд рассматривают множество разных тем, от технических средств до особенностей восприятия человеком изображений. Книга иллюстрирована обильно и эклектично, в духе диалога двух специалистов - тут есть и девушки Матисса, и кадры из фильмов с Чарли Чаплиным, и множество других известных и не известных произведений искусства.

Глядя, как перед глазами проходит этот калейдоскоп способов изображения, жанров и форм, понимаешь, что в конечном счёте, «история картин» - это даже не история искусства, а рассказ о человеческом умении разглядывать окружающий мир.

В разделе на вопрос Что общего между живописью и худ. фотографией? заданный автором Двутавровый лучший ответ это Живопись -- вид изобразительного искусства, связанный с передачей зрительных образов нанесением красок на твёрдые или гибкие тканевые поверхности, а также произведения искусства, создаваемые таким способом.
Фотография (фр. photographie, греч. ??--"свет" + ?--"пишу") -- техника рисования светом, светопись: получение изображения на экране или светочувствительном материале (фотопленке или матрице) при помощи фотоаппаратуры, фотокамеры.
"Давно прекратились споры -- считать ли фотографию видом изобразительного искусства; ее принято рассматривать в близкой оппозиции к живописи и рисунку, и здесь сразу же возникает наезженная колея сравнений, пролегающая через сферу эстетической образованности. В последнее время к классическому ряду сравнений прибавилось кино, но и здесь ход рассуждений сводится к ` обретению новых возможностей ` и к тому, что кино ` не отменяет ` фотоискусства: за фотографией великодушно (и порой даже с некоторым изяществом) признают право на самостоятельное существование. "
А. Секацкий, Фотоаргумент в философии.
Живопись - это то, что получено `нанесением красок", а фотография - это светопись: получение изображения на экране или светочувствительном материале.

Ответ от Alexey 1 [гуру]
При написании картины с натуры и при фотографировании, небходимо правильно подбирать ракурс, композицию. Это единственное то что для них однозначно общее.
Ещё можно говорить о цветовом решении. Механика разная (у живописи краски и тежники; у фотографии различные экспозиции, фильтры, гаммы и т. п.) , но суть одна.
Единственное живопись даёт возможность изображать вымышленные образы, а фотография (покудо она остаётся фотографией) нет. Зато она позволяет получать более точное изображение.
Вообще сложно сравнивать, поскольку это даже не разные техники это вообще разные вещи, хотя в определённой мере они конечно пересекаются.

Ответ от сосок [гуру]
"художники хотят нарисовать так, чтобы было похоже на фото, а фотографы хотят снять так, чтобы выглядело как картина" :)))))
а если серьезно, то - те, кто не умеют рисовать, фотографируют. Во всяком случае я не знаю ни одного художника, кто бы перестал рисовать и ушел в фотографы, а наоборот знаю.

Ответ от Наталья [гуру]
И то, и другое - искусство. Иногда стирается грань между художественным фото и живописью, настолько живописна фотография и настолько точно выписаны предметы и проработаны детали картины. Тогда фотография воспринимается как живопись, а живопись - как фотография.
ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ФОТОГРАФИЯ

ЖИВОПИСЬ
Фёдор Толстой. Малина, ветка, бабочка, муравей, лист

Фёдор Толстой. Букет цветов, бабочка и птичка

Основное отличие: Фотография точнее воспроизводит действительность, фотография – ее документальное изображение. Но на протяжении столетий изобразительное искусство тоже существовало для того, чтобы отображать жизнь. Художники стремились к точному изображению окружающего мира. До изобретения фотографии живопись рассматривалась как орудие для возможно более точного отражения окружающего. Живопись считалась тем лучше, чем более достоверно она отображала реальный мир. С появлением в 1839 году фотографии, а в 1895 кино понимание живописи существенно расширилось, хотя иные придерживаются узко-функционального отношения и сейчас. Чем же отличается фотография от картины? Фотография запечатлевает нам момент, то есть совершенно конкретное, мгновенное состояние объекта. Художник же, как бы он ни выписывал детали подробно и правдоподобно - пишет прежде всего то ОБЩЕЕ, что он видит в модели, то есть самое характерное и выразительное. Поэтому фотография (за исключением очень нечасто встречающихся работ фотохудожников) - это иллюстрация, подобная картинке в энциклопедии: вот так, дети, выглядит белочка, а вот так выглядел владелец фотоальбома 20 лет назад, когда его купали в ванночке. Современный художник отказался от копирования природы - это гораздо лучше и быстрее сделает фотография и киносъемка. Натурализм задвигает живопись в тупик повторности и банальности. К тому же природу воспроизвести нельзя. Когда зритель воспринимает только самый поверхностный аспект картины - передачу информации «где что стояло», то понимание живописи будет крайне обедненным и искаженным. Бато Дугаржапов, «Ночной Монмартр», 2012 г. Фото: artrussia.ru/bato_dugarzhapov Картина принципиально отличается от фотографии неидентичностью созданного, и это стало принципиальным отличием между живописным и фотографическим изображением. Художник решает своей волей, что и как оставить, что и как выделить, что исключить из картины, иногда даже вопреки поверхностному здравому смыслу. Живописная картина маслом на холсте претендует на полноту и всеобщность показа написанного объекта и на передачу впечатления от него. Непостижимым образом на плоском холсте возникает объем, живой и прекрасный мир, созданный художником. Мы можем войти в картину и услышать, как поют птицы, обонять запах цветущего луга, почувствовать тепло нагретой солнцем воды, увидеть движение - ясно понимая, что всё это происходит только в нашем сознании и перед нами, и что это все передал нам автор.

Живопись - вид изобразительного искусства, связанный с передачей зрительных образов нанесением красок на твёрдые или гибкие тканевые поверхности, а также произведения искусства, создаваемые таким способом.
Фотография (фр. photographie, греч. ??--"свет" + ?--"пишу") -- техника рисования светом, светопись: получение изображения на экране или светочувствительном материале (фотопленке или матрице) при помощи фотоаппаратуры, фотокамеры.
"Давно прекратились споры -- считать ли фотографию видом изобразительного искусства; ее принято рассматривать в близкой оппозиции к живописи и рисунку, и здесь сразу же возникает наезженная колея сравнений, пролегающая через сферу эстетической образованности. В последнее время к классическому ряду сравнений прибавилось кино, но и здесь ход рассуждений сводится к ` обретению новых возможностей ` и к тому, что кино ` не отменяет ` фотоискусства: за фотографией великодушно (и порой даже с некоторым изяществом) признают право на самостоятельное существование. " Живопись - это то, что получено `нанесением красок", а фотография - это светопись: получение изображения на экране или светочувствительном материале.

Спор о фотографии и живописи родился в тот же день, когда появилась первая из этих двух «сестер».

Действительно, новое изобретение поставило под сомнение когда-то прочный авторитет живописи. Если есть механизированный способ создания изображения, то зачем нужна живопись? Все ли может передать «бездушная машина»? Что делать с «аурой» произведения в эпоху тиражируемых изображений? Подобные и другие вопросы заполонили страницы газет, зазвучали на собраниях культурных элит и, что называется, наделали немало шума вокруг живописи и фотографии. А главное, столкнули в страстной борьбе два мира, которые на самом деле вполне могли бы гармонично сосуществовать, обогащая друг друга, не теряя при этом своей осознанной индивидуальности.

Для того чтобы разумно отнестись к подобному спору и принять тот факт, что в нем никогда не будет победителей, стоит разобраться в истоках поединка и найти потерявшееся в глубине XIX века яблоко раздора.

Итак, разговор о живописи и фотографии как о двух одушевленных натурах дает большое преимущество, а именно позволяет увидеть в них те черты, которые при формальной беседе о неодухотворенных сферах, были бы не сразу заметны. Если бы мы говорили о двух дамах, которые находятся в непримиримом споре, один из первых же нюансов, на который бы мы обратили внимание, был бы возраст каждой из них.

И действительно: если направить свое внимание на срок жизни каждой из сфер, то станет очевидным, что Госпожа Живопись находится в более почтенном возрасте, нежели Фотография. Если о второй мы знаем официальную дату обнародования (7 января 1839 год), нам известны предпосылки к появлению, безусловно, только те, что были записаны или дошли до нас, то в случае с живописью все намного сложнее.

Современная история искусства – это серьезная дисциплина, которая очень вдумчиво и серьезно относится к каждой крупице знания, которая доступна человечеству. Исходя из имеющихся данных, мы можем говорить только о том, что предтече живописи – это пещерное искусство, которое ученые относят к последней стадии палеолита, которая началась примерно 35 000 лет назад. И мы не можем точно утверждать, для чего именно люди создавали первые рисунки: для сохранения образа с целью запомнить его, передать информацию другому или же для отображения своих чувств. Так или иначе, когда мы сегодня смотрим на сохранившиеся наскальные рисунки, мы чаще всего испытываем необъяснимое чувство сопереживания, которое так ценно для искусства. И здесь уже отдельный вопрос, чем именно обусловлено это чувство: ощущением связи с прошлым или восхищением человеком, который жил до нас – но самое главное, что мы чувствуем и сопереживаем .

Раненый бизон. Живописное изображение в Альтамирской пещере.Около 15000-10000 до н.э.

Акцентирование внимания на сопереживании подводит нас к рассуждению о том, что одной из своих главных задач за такой солидный срок служения человеку (или наоборот) искусство и творцы видели в том, чтобы вызывать чувства, пробуждать новые эмоции в каждом, кто соприкоснется с их произведением.

И это очень удачный момент обратиться к истории середины XIX века и к только что появившейся я на свет фотографии, которая рождена была совсем для иных целей. Когда секретарь заседания Парижской Академии Наук зачитывал свой доклад о новом изобретении Луи Дагера, все внимание выступления было направлено на то, что изобретен новый способ получения изображений без посредничества человека.

Получается, что как только в мир пришла фотографическая технология, она и думать не думала занимать чужое место или вытеснять Старушку Живопись, которая совершенно спокойно восседала на своем троне столько веков! Но откуда же тогда родиться такому долгому спору, который не получается решить уже второй век подряд?

Смятение во все происходящее внесли газетные отзывы и высказывания людей, близких к кругу изобретателей и художников. Дело в том, что к XIX веку живопись, как и любое другое искусство, уже делилось на «высшее» и «низшее». В свою очередь между «высшим» и «низшим» делились свои функции, и была своя аудитория.

Иными словами уже было понимание того, что есть художники более талантливые, чем другие, что таким художникам стоит встать на служение высоким целям: роспись храмов и церквей, написание портретов сильных мира сего и т.д. Но ведь всегда были художники, которым достались средние задачи: написание портретов для буржуазии, для которой было важно не как будет нарисован портрет, а что он вообще будет. Вот как раз таких художников и потеснила в свое время фотография, а отнюдь не творцов с мощным талантом и такими же целями.

Теперь средний класс кинулся оккупировать фотоателье, чтобы сделать портреты всей семьи, потому что это было быстрее и дешевле. И огромная армия средних художников потеряла всю свою клиентуру, которая раньше была «перманентной».

Конечно, не стоит забывать о том, что и сами сторонники нового изобретения могли быть не осторожными в своих заявлениях, и, говоря о портретировании, грозили скорую смерть живописи, путая тонкую психологическую работу живописца с ловкой технической точностью.

Вот, например, отрывок из страстной статьи О.И. Сенковского, редактора журнала «Библиотека для чтения», который сразу не возлюбил дагеротипическую технику: «Вы грозили вывернуть им вверх ногами академии художеств, стращали уничтожить живопись… Один наш приятель, миниатюрный живописец, сжег свои кисти, выбросил краски… чтобы лицо человеческое в нем нарисовалось, надобно ярко осветить это лицо солнечным лучом… глаза тотчас начинают мигать… лицевые мускулы приходят в движение… светописный рисунок делается неясным – и дорогое сердцу лицо получаете Вы ни на что не похожим!» (Август, 1839 год)

Получается, что пресловутое яблоко раздора лежало именно там, где техника смогла заменить средних ремесленников. А это совершенно обычная история, знакомая и нам.

Все первые фотографические процессы видели своей целью только подробный мимесис, точное копирование реальности, а не трансформацию техники в искусство. Так или иначе, техника – это стремление к точности, а искусство тем и ценно, что сделано оно человеческими руками, которые всегда будут особенными и разными.

Спустя несколько десятилетий, когда фотографы сделают состояние на своих фотоателье, когда профессиональный портрет войдет в повседневную и привычную жизнь людей, появятся те люди, которые откроют миру художественную фотографию.

Самый известный «прецедент» в истории фотографии – это пикториализм.

Время этого фотографического метода приходится на конец XIX – начало XX веков, когда уже более менее оформилось место фотографии как способа производства изображений. К этому моменту изобретательство в этой сфере ушло далеко вперед, и на смену дагеротипии пришло внушительное количество новых фотографических техник, у каждой из которых были свои преимущества.

Самое главное, что нужно узнать о пикториализме, чтобы его прочувствовать – это идейный посыл, который был ему присущ.

К концу XIX века уже сложился профессиональный круг людей, которые называли себя фотографами. Обычно это были владельцы своих собственных фотоателье, чьим именем называлось ателье и обрамлялось паспорту (картонная рамка, в которую вставляли фотографию, после извлечения портрета из камеры). Они могли себе позволить приобрести всю необходимую фотографическую технику, арендовать помещение, платить ассистенту.

Оборотная сторона паспарту из фотоателье одного из самых знаменитых русских фотографов XIX века С.Л. Левицкого

Поставленное на поток производство портретов привело к тому, что фотография превратилась в обыденное и привычное занятие, а фотограф начал восприниматься как часть механизма, как оператор, который всего лишь выполняет набор своих прямых функций.

Кроме прочего, представления и ожидания от фотографических портретов начали скатываться во вкусовщину: обилие колонн, искусственных цветов, бутафории на заднем плане – напоминали невзыскательным буржуа о традициях классической живописи, как им казалось.

Фотография, сделанная в фотоателье мещанина Фансаля (Файвель) Балглея в начале 1870-х годов

Ситуация примитивного использования фотографии в безвкусных целях привела к тому, что тот круг профессионалов, а в большей степени любителей-фотографов, начали свой собственный поиск выразительных средств, которые бы вывели фотографию на принципиально новый уровень.

Таким новым уровнем в отношении к фотографии и стал пикториализм. Надо сказать, что этот метод или даже художественное течение имеет сложную и насыщенную историю.

Самое важное, что нужно понимать о пикториализме – это то, что это та веха в истории фотографии, которая определяется чувственным отношением к снимкам. Фотографы, которые осознанно или неосознанно входили в круг пикториалистов, создавали такие снимки, цель которых состояла в вызове чувств и сопереживания у тех, кто увидит их. Такое отношение к фотографии очень близко отношению художника к картине.

Соответственно, именно с этого момента мы можем говорить о том, что фотография постепенно начинает обретать свое собственное место в истории искусства, не занимая при этом чужого. Иногда эпоху пикториализма называют «золотым веком» художественной фотографии, чего, безусловно, нельзя отрицать.

В самом методе пикториальной фотографии было два отдельных направления, которые принципиально друг от друга отличались.

Первое из них – это способ внешней работы с отпечатками, помимо работы с моделью или натурой. Иногда еще говорят о приеме «облагороженной техники». Стоит разобраться, что подразумевается под таким величавым определением.

Дело в том, что с развитием фотографической техники и распространением фотоателье и пособий по фотографии, усовершенствовались и сами приборы, с помощью которых фотографировали. Самые главные открытия или изобретение в ту пору – это усовершенствованные объективы – анастигмат и апланат, — которые исправляли практически все абберации (оптические ошибки и погрешности). Таким образом, изображения получались еще более точными и четкими, а внутри изображений развивалась театрализованная постановка сюжета с колоннами и искусственными цветами.

Кроме усталости от наигранности в кадре, пикториалисты выступили против беспрецедентной точности изображений. Им казалось, что такая детальность убивает ту образность, которая могла бы быть у снимка. Фотографы-пикториалисты отказывались от использования новейших объективов, отдавая предпочтения более старым. Кроме прочего некоторые из них прибегали к ручному искажению оптики (оставляли царапины на линзах и т.д.).

Помимо того, что фотографы отдавали предпочтения «мягкорисующим» объективам, они также обрабатывали снимки, после их получения. За термином «облагороженных техник» стоят такие разновидности позитивных фотопроцессов, как пигментный, гуммиарабиковый, масляный и бромомасляный (бромойль).

Для того чтобы не наскучить читателю довольно нудным и трудным для первого понимания описанием всех особенностей этих техник, остановимся на самом главном: эти техники давали свободу фотографу в работе над получившимся отпечатком, он мог вносить существенные изменения в «рисунок» снимка, стилизовать его, приукрашивать. Пигментный способ давал возможность, например, придавать вид гравюры получившемуся снимку, а платинотипия придавала большую яркость и сочность отпечатку, углубление тонов.

Таким образом, работа фотографа над отпечатком начинала напоминать работу художника над полотном картины. Автор мог внести с помощью прямой ретуши или технически сложного внедрения свои собственные коррективы, которые преобразовывали снимок.

Такая работа делала уникальной каждую фотографию, к которой прикасался фотограф, что в свою очередь возвращало таким снимкам ту самую “ауру” и индивидуальность, которые были утрачены.

Робер Демаши. Девочка в шляпе. Бромойль. Ок. 1900 г.

Самыми известными в этом направлении фотографами были французы Робер Демаши и Карл Пюйо. Оба этих автора художественной фотографии видели ее будущее в мире искусства в качестве нового способа работы с академическими традициями живописи, которые будут преобразованы новой фотографической техникой.

Первым фотографом, описавшим зарождающиеся идеи пикториализма, стал Генри Пич Робинс. Его перу принадлежит работа под названием «Изобразительный эффект в фотографии», которая была издана в 1868 году. Робинс верил в безграничные возможности фотографии при создании художественных снимков. Главный прием, который, по его мнению, разворачивал весь масштаб фотографической техники, было соединение двух и более негативов в одном получившимся позитивном изображении.

В истории фотографии (в частности пикториализма) его принято называть в числе авторов «старой школы», приверженцев консервативной позиции. Особенность приемов «старой школы» заключалась в постановочном и театрализованном подходе к новой фотографии, который перешел из традиций салонной фотографии.

Генри Пич Робинс. Угасание. 1858 год

Безусловно, что история одной из ветви пикториализма не ограничивается только двумя упомянутыми именами. Скорее наоборот: имен было много, также много, как и способов работы с фотографией.

За всю историю существования пикториализма как некого концептуального объединения фотографов, было создано немало сообществ, в которые вошли самые известные мастера этой «школы». Самые крупные и громкие из них – это Парижский фотографический клуб, нью-йоркский Фото-Сецессион и «Братство пленного кольца». Так получалось, что в связи с географическими перемещениями фотографов, перемещалось и их личное присутствие в клубах.

Карл Пюйо. За пяльцами. 90-е годы XIX века

Например, фотограф Эдвард Стейхен, уроженец Люксембурга, начав свой путь в качестве фотографа, был принят в «Братство пленного кольца» в 90-х годах XIX века. Его метод отвечал главным задачам братства – создать объединение, которое сможет обеспечить преемственность между фотографией XIX века и молодым поколением мастеров.

Стейхен, как художник, был приверженцем идей импрессионизма, и отдавал предпочтение этому «способу видеть» и в фотографии. Сочетая импрессионистские приемы и способность фотографии отражать максимально точно реальность, он создает портреты Бисмарка, Шопенгауэра, папы Льва XIII, Листа, Вагнера и др. И, спустя годы, будучи автором с именем, он в начале первого десятилетия XX века становится одним из соучредителей Фото-Сецессиона. Этот клуб станет одним из самых знаменитых, объединит большое количество замечательных фотографов, и под его патронажем будет издаваться журнал «Camera Work», в котором будет освещаться деятельность этого объединения.

Эдвард Стейхен. Зеркало. 1902 год

Чтобы обобщить представление о первом течении пикториализма, стоит привести цитату редактора журнала «Русский вестник» Русского фотографического общества в Москве А. Донде: « Художественная светопись имеет целью создание при помощи методов фотографии художественных картин. Художественным же снимком мы назвали такой, в котором - и это самое главное - ясно виден замысел автора, выявлены его идея, его переживания, его отношение к сюжету съемки. Поэтому художественный отпечаток должен выделять главное и подавляй подробности; в этом будет его художественность внутренняя. Внешняя должна заключаться в красивом распределении масс, пятен света и тени, целесообразном выборе позитивного материала, цвета и монтировки, соответствующих идее работы и замыслу автора. Главный козырь фотографии- сходство полное, “фотографическое” сходство - в художественной фотографии имеет значение второстепенное » (1913 год).

Второй же ветвью пикториализма стала фотография, которая была направлена уже больше не на внешнюю работу с отпечатком, а на сам процесс работы фотографа с натурой или моделью. В данном случае, главной целью фотографа было «поймать» тот самый момент, взгляд, который и создаст картину. На первый план вышла задача передачи психологического состояния модели. Та задача, над которой работали столько веков лучшие мастера живописи!

Пожалуй, самые важные имена этого направления – это Рудольф Дюркооп, Никола Першайд и Гуго Эрфурт. Именно эти фотографы войдут в историю как новаторы. Кроме психологической работы для них очень важной составляющей в работе над фотопортретом был свет. Один из бельгийских фотографов Леонард Миссон скажет «Свет – все, сюжет – ничто». Правда, его высказывание будет относиться к пейзажным фотографиям, но это фраза вполне могла бы стать одним из девизов портретистов и даже всех пикториалистов в целом.

Самым цельным проявлением пикториализма было творчество группы из трех мастеров, которые вошли в историю фотографии под названием объединения “Трилистник”. Это были трое любителей: профессор Ганс Ватчек, доктор Гуго Геннеберг и Генрих Кюн. Они применяли в своей работе и ручное обрабатывание снимков посредством гуммиарабикового способа (позитивный фотографический процесс, главная особенность использование гуммиарабик, то есть смолы), и эмоциональный подход к созданию снимков.

В свое время русский фотохудожник Н.А. Петров напишет о деятельности «Трилистника»: «В то время, как понимающие задачи искусства люди… сразу же отнеслись с большим энтузиазмом к произведениям «Трилистника», свернувшего с проторенной дорожки фотографического объективизма в поисках новых путей, дающих большой простор индивидуальному выражению художественных замыслов,- фотографы встретили их насмешками, даже бранью… однако… уже через каких-нибудь три-четыре года произведения «Трилистника» были признаны всем фотографическим миром за шедевры светописного искусства» (1912 год).

Начало XX века внесет свои коррективы в развитие фотографического искусства. К отряду пикториалистов присоединится еще не мало имен талантливых фотографов, которые оставят свои индивидуальные снимки в мировой галерее изображений, но развитие технике, культурных практик привнесет новые возможности и ожидания от фотографии, что в свою очередь поставит точку в истории пикториализма.

Самое главное в этой истории следующее: фотография появилась как способ точной передачи реальности, как механизм, способный взять на себя сложный процесс документирования мира. Фотография как концепция никак не могла занять место живописи в мировой истории искусства, но не занимать чужое место вовсе не значит остановиться в своем собственном развитии.

Живопись - вид изобразительного искусства, связанный с передачей зрительных образов нанесением красок на твёрдые или гибкие тканевые поверхности, а также произведения искусства, создаваемые таким способом.

Фотография (фр. photographie, греч. ;;; - «свет» + ;;;;; - «пишу») - техника рисования светом, светопись: получение изображения на экране или светочувствительном материале (фотопленке или матрице) при помощи фотоаппаратуры, фотокамеры.
ВикипедиЯ

Давно прекратились споры - считать ли фотографию видом изобразительного искусства; ее принято рассматривать в близкой оппозиции к живописи и рисунку, и здесь сразу же возникает наезженная колея сравнений, пролегающая через сферу эстетической образованности. В последнее время к классическому ряду сравнений прибавилось кино, но и здесь ход рассуждений сводится к ‘ обретению новых возможностей ‘ и к тому, что кино ‘ не отменяет ‘ фотоискусства: за фотографией великодушно (и порой даже с некоторым изяществом) признают право на самостоятельное существование.
А.Секацкий, Фотоаргумент в философии.

Я не живописец и не фотограф. С большой долей воображения я могу отнести себя к огромной армии фотолюбителей.
Я – обыкновенный ценитель (скажем так: потребитель) изобразительного искусства. Есть произведения живописи, которыми я готов любоваться, и есть фотографии, которые я готов рассматривать часами. Я не владею ни техникой живописи и ни фотографии. И, признаюсь, меня это мало беспокоит. Видно, Б-г не дал таланта. Но это не мешает мне быть ценителем, безотносительно к тем высоконаучным исследованиям, которыми пробавляются многие, так называемые специалисты. Одни из них предрекают живописи неминуемое поглощение фотографией, а другие, не менее убедительно предрекают неминуемую гибель фотографии. Аргументы каждой стороны достаточно убедительны. Единственное, что успокаивает, так это то, что в этой дискуссии редко участвуют профессиональные живописцы и фотографы, а чаще – крупные специалисты по обзиранию всевозможных выставок и вернисажей. К счастью, я не принадлежу к этой достопочтенной категории ценителей изобразительных искусств, мне не легко аргументировано доказать, чем отличаются импрессионисты, например, от современного им классического искусства. Тем не менее, чем больше я знакомлюсь с произведениями изобразительного искусства, тем больше у меня крепнет убеждение, что живопись и фотография это разные способы отражения реальности. И при этом появление фотоаппаратов, позволивших фиксировать мгновения, привело к возникновению способа отражения реальности, недоступного для живописи. Я уверен, что этот способ настолько специфичен, что никакие приемы живописи не способны его воспроизвести, кстати, как и фотография не способна имитировать приемы отражения реальности живописью.
Вот такие мои ощущения и этими вопросами я предлагаю Вам заняться вместе со мной.
Так всегда бывает: всю жизнь мы повторяем слова и уверены, что нам известен называемый предмет и вдруг... Такое ощущение, что предмет неожиданно оказался в ином измерении, и нам сказать о нем абсолютно нечего.
Примером может служить ‘живопись’ и ‘фотография’. Для того, чтобы увидеть это, достаточно вернуться к приведенным выше определениям. Что в них может быть непонятного?
Живопись – это то, что получено ‘нанесением красок’, а фотография – это светопись: получение изображения на экране или светочувствительном материале.
Что же здесь непонятного?
И, всё-таки...
Насколько появление фотографии случайно, и могла бы живопись сегодня удовлетворить наши потребности, не появись фотография? Вопрос не случайный, если вспомнить, что более двух тысяч лет тому назад одним из направлений живописи, например, была энкаустика.
‘Энка;устика (от др.-греч. - [искусство] выжигания) - техника живописи, в которой связующим веществом красок является воск. Живопись выполняется красками в расплавленном виде (отсюда и название)’.
Произведения, выполненные в этой технике, до сих пор восхищают нас выразительными портретами и иконами, хотя в наше время техника энкаустики не только не используется, но и утеряна. Утеряна... произведения энкаустики дошли до наших дней, а техника энкаустики – не известна. И это в наше время, когда возрождаются технологии, которые превосходят по сложности энкаустику. По всей вероятности, развитие живописи позволило удовлетворить требования, которые обеспечивались энкаустикой.
А фотография? Не постигнет ли ее участь энкаустики? Для того, чтобы найти ответ на этот вопрос необходимо понять, внесла ли фотография что-то новое в изобразительное искусство.
Вот с этого вопроса мы и начнем.
За время существования живописи проведены многие тысячи исследований. В них участвовали не только живописцы и искусствоведы, но и философы, начиная с Аристотеля и его предшественников. Тема настолько ‘унавожена’, что при желании можно не только досконально разобраться в особенностях различных жанров изобразительного искусства, но и в технологии их изготовления. Казалось бы, что здесь можно добавить? Но до сих пор о каждом произведении ведутся споры об их художественной ценности. Очень хочется ‘встрять’ в это словоговорение, но вспоминается пословица: ‘На вкус и на цвет...’ и начинаешь понимать, что наше участие не добавит здесь ничего нового. К тому же останется не разрешенным наш вопрос: что нового внесла фотография?
Вернемся к приведенным выше определениям живописи и фотографии. В них описан процесс получения произведений искусства и никак не упоминается роль человека в их создании и, тем более, в восприятии. Насколько это существенно? Можно ли предположить, что восприятие человеком живописи или фотографии может совпадать с восприятием, например, инопланетянина. Впрочем, зачем так далеко ходить, достаточно вспомнить, что наши домашние животные остаются равнодушными к произведениям изобразительного искусства, даже к тем, которые вызывают наши восторги.
В чем причина? Это один из вопросов, которые мы постараемся обсудить в дальнейшем.
Здесь же мы попытаемся показать, что главные различия между живописью и фотографией – не способ их создания, а в тех задачах, которые ставят перед собой авторы, с одной стороны, и зрители – с другой.
Самое удивительное, что все опрошенные мною профессионалы и непрофессионалы, с малыми и несущественными вариациями, давали одинаковые ответы, которые были достаточно близки к уже приведенным.
Начнем с того, что здесь, и сейчас попытаемся определить, чем же отличается живопись от фотографии.
Прежде всего, обратим внимание, что фотограф фиксирует мгновение, в то время, как работа живописца разнесена во времени.
Почему это так и как это влияет на выполненную работу?
Что делают живописец и фотограф, когда они заняты своим делом?
О фотографе мы можем сразу догадаться: он нажимает на спуск своего фотоаппарата.
А живописец?
Обратим внимание, что человек, который делает копию живописного произведения, затрачивает для этого на несколько порядков меньше времени, чем создатель картины. В этом случае работа копииста приближается к работе фотографа, хотя при этом копия визуально может не отличаться от оригинала.
Получается так, что живописец, в отличие от копииста его картин, выполняет еще какую-то работу.
Что же это за работа? Мы знаем, что работе живописца над полотном часто предшествует работа над этюдами. Хотя этюды часто не уступают по художественной ценности полотну, они не всегда представляют собой фрагменты завершенного живописного полотна. Кроме того, художник может помногу раз переписывать отдельные части картины. Это значит, что живописное полотно художника не представляет собой рисунок с натуры. Но что же такое оно представляет? Что ищет мастер, когда пишет свою картину? Вывод один: художник стремится выразить через содержание картины своё видение реальности. Это может быть не только реальность, окружающая художника, но, и это главное, его мысли. Этим обстоятельством можно объяснить долгую жизнь произведения живописи, даже после того, как ее содержание теряет злободневность, если мысли автора вызывают интерес. Дело в том, что, мастер дает жизнь своему произведению, а ее существование обеспечивает зрительский интерес. Не трудно показать, что эти обстоятельства в значительной степени определяют свойство и смысл живописного произведения. Действительно, если рассмотреть работу живописца, то можно прийти к выводу, что основная задача, которую он ставит перед собой – это передать свои мысли и взгляды через содержание картины. При этом для живописца нет необходимости иметь перед глазами «натуру» (прошу не путать «натуру» с натурщиками). Например, трудно предположить, что И.Е.Репин (1844 - 1930) писал с натуры известную картину ‘Иван Грозный и сын его Иван (Иван Грозный убивает своего сына)’ (1885). Изображаемое событие произошло за триста лет до этого. Разумеется, Репин стремился выразить свои мысли не только на российскую историю, но и на межличностные отношения среди своих современников. Еще более удалена от натуры работа иконописца. Вспомните Рублевскую Троицу.
Таким образом, основная задача живописи – передать мысли и чувства живописца. Художественная ценность живописного произведения определяется не только искусством живописца при передаче своих идей, но и тем, насколько они представляют интерес для окружающих. Часто идеи живописца не воспринимаются его современниками и получают признание тогда, когда контекст их картин теряет свою актуальность.
Казалось бы, с фотографией всё проще.
Фотограф не придумывает сюжет фотографии даже тогда, когда его работы носят постановочный характер. Как бы он не перемещал, например, табурет, он, табурет таким и останется. Более того, сходство фотографии с живописным произведением не всегда почитается ее достоинством.
Так что же такое настоящее фотографическое искусство?
Может быть это композиция? В этом отношении интересно привести выдержку из интернетовской работы:
‘Фотография’, по-гречески означает ‘светопись’. Это отражает технические особенности процесса. С точки зрения композиции основа фотографии - линии. Они, вместе с тональностью, передают эмоциональность и динамику сюжета, заставляют зрителя думать и чувствовать.
Линии силы - это контуры объектов, расположенных на снимке. На черно-белых снимках они выражены сильнее, так как наш взгляд не отвлекается на большое количество цветов. Такой эффект часто используется в художественной фотографии. Неспроста профессионалы любят делать именно черно-белые снимки.
С помощью линий опытный фотограф способен управлять взглядом зрителя, направляя его на важные детали снимка.
Каждый тип линий вносит свою эмоциональную окраску. Чаще всего это проявляется на подсознательном уровне, но вы убедитесь, что влияние линий достаточно велико. Прямая линия выражает активность и быстроту, но если она расположена горизонтально, то создает впечатление покоя и умиротворенности. Очевидным примером является линия горизонта - трудно придумать что-то более статичное. Слегка изогнутые линии передают вялость, расслабленность. Так выглядят берега большинства водоемов. Сильно изогнутая линия заставляет взгляд остановиться и придает композиции эффект замедления. Спираль выражает напряженность и жизненную силу. ‘Скрученное’ тело модели выглядит гораздо эффектнее как раз за счет спиралеобразных линий. Волнистые линии задают ритм снимка. Если они параллельны, эффект усиливается, добавляя композиции неустойчивость и текучесть. Попробуйте проанализировать свои снимки, чтобы убедиться в справедливости моих слов.
Использование диагоналей позволяет сделать снимок необычным и привлекательным. У фотографии, как и у любого прямоугольника, их две: восходящая и нисходящая.
Восходящая диагональ (ее также называют мажорной) идет от левого нижнего угла к правому верхнему. Основанная на ней композиция вызывает положительные эмоции. Движение вверх по восходящей диагонали получается очень легким и быстрым.
В случае с нисходящей (или минорной) диагональю все наоборот. Движение вверх по ней выражает напряженность, а движение вниз - легкость.
Профессиональная фотография отличается от любительской фотографии, как небо отличается от земли, но профессиональный фотограф отличается от новичка не только качеством камеры. Творить чудеса можно и с ‘мыльницей’.
Вроде бы, понятно, какими средствами выразить эмоциональный настрой, как сделать фотографию наиболее выразительной. Следует признать, что всё приведенное отражает специфику не только фотографии, но и может быть отнесено ко всем произведениям изобразительного искусства, так как они учитывают специфику зрительного восприятия человеком.
А как же, всё-таки, фотография?
Неужели она просто светопись и этим отличается от живописи? Тогда это просто способ, который оказался доступным широким массам в результате технического прогресса? Вроде бы, понятно. Не каждому дано в сей момент воспользоваться кистью и красками – для этого требуется время и место, а фотография – щелкай себе и щелкай!
Давайте остановимся на этом подробнее. Действительно ли фотография – обыкновенный палеотив - детище технического прогресса? Убедимся, что это не так.
Первые применения светописи были описаны в виде ‘camera obscura’.
Словосочетание ‘camera obscura’ в переводе с латыни означает «тёмная комната» - первые камеры-обскуры представляли собой затемнённые помещения (или большие ящики) с отверстием в одной из стен. Упоминания о камере-обскуре встречаются ещё в 5-ом веке до н. э. - китайский философ Ми Ти описал возникновение изображения на стене затемнённой комнаты. Упоминания о камере-обскуре встречаются и у Аристотеля. Арабский физик и математик X века ибн аль-Хайсам (Альхазен), изучая камеру-обскуру, сделал вывод о линейности распространения света.
Судя по всему, первым использовал камеру-обскуру для зарисовок с натуры Леонардо да Винчи (1452 - 1519). Он подробно описал её в своём «Трактате о живописи». В 1686 году Йоганнес Цан спроектировал портативную камеру-обскуру, оснащённую зеркалом, расположенным под углом 45° и проецировавшим изображение на матовую горизонтальную пластину, что позволило художникам переносить пейзажи на бумагу.
Многие художники (напр., Ян Вермеер Дельфтский) использовали камеру-обскуру для создания своих произведений - пейзажей, портретов, бытовых зарисовок. Камеры-обскуры тех времён представляли собой большие ящики с системой зеркал для отклонения света. Часто вместо простого отверстия использовался объектив (обычно одиночная линза), что позволяло значительно увеличить яркость и резкость изображения. С развитием оптики объективы усложнялись, а после изобретения светочувствительных материалов камеры-обскуры стали фотоаппаратами. Обратите внимание, камера обскура изначально использовалась живописцами для фиксации мгновения.
В настоящее время некоторые фотографы используют так называемые «стенопы» - фотоаппараты с маленьким отверстием вместо объектива. Изображения, полученные при помощи таких камер, отличаются своеобразным мягким рисунком, идеальной линейной перспективой и большой глубиной резкости.
Вот так...
Оказывается, методы светописи давно использовались живописцами, и у них никогда не возникал вопрос: выживет ли она в соревновании с живописью. Более того, никому не приходило в голову, что работы Яна Вермеера Дельфийского представляют собой фотографию, а не живопись. Наверное, потому, что, в конечном счете, Ян Вермеер Дельфийский покрывал результаты светописи красками.
Так что же, неужели появление светочувствительных материалов – это единственная причина появления фотографии?
К сожалению, применение фотографии (назовем так метод камеры обскуры) породило еще один «грех» - использование метода линейной перспективы в живописи. Действительно, изображение в фотокамере имеет линейную перспективу.
Вы, наверное, встречались с проблемой, когда пытались сфотографировать приятеля, например на фоне горы или высокого здания. Проблема не возникала, если Вам было необходимо порознь сфотографировать гору или приятеля. Однако, если Вы пытались сфотографировать их вместе, то на фотографии либо был огромный приятель на фоне маленькой горки, либо малюсенький приятель на фоне огромной горы. В чем дело? Ведь Вы ясно видели то и другое в соотношении, которое Вас устраивало.
Дело в том, что наш глаз – это совершенное оптическое устройство, не уступающее объективу и изображение на сетчатке такое же, как в фотоаппарате (это значит, что мы должны бы были видеть - либо ‘большого приятеля...’, либо ‘большую гору...’), а вот дальше происходят чудеса. Изображение на сетчатке глаза преобразовывается в электрические сигналы, которые по нервным волокнам передаются в мозг. В мозге эти сигналы преобразуются в то, что мы воспринимаем, как изображение. При этом оно подвергается обработке, с учетом всего того, что нам известно о фотографируемом объекте. А известно нам в этом случае, например то, что приятель наш находится рядом с нами, а гора в таком удалении, что ее изображение помещается в кадре. И тот, и другой объект для нас в данный момент одинаково значимы и поэтому должны бы были для нас на фотографии занимать достойные места.
Независимые недавние исследования о. П.Флоренского и акад. Б.В.Раушенбаха показали, что изображение в нашем мозгу окружающего нас пространства не подчиняется законам линейной перспективы. На удалении до 8-10 метров она подчиняется законам аксонометрии, при которой параллельные прямые не пересекаются, и только на бОольшем удалении – пространство подчиняется законам, близким к линейной перспективе (при которой параллельные пересекаются в точке схода на линии горизонта). К сожалению, большая часть зрителей, которые прошли курс школьного обучения, ‘разучились’ правильно видеть окружающее нас пространство, и уверены, что оно подчинено линейной перспективе. Более правильно умели передать перспективу древние иконописцы. В наше время это можно увидеть на детских рисунках, а также в работах Поля Сезанна (1839 - 1906). Следует обратить внимание, что во времена древних иконописцев зрители воспринимали иконописную перспективу, как соответствующую действительности, в то время, как многие специалисты нашего времени трактуют это, как примитивизм.
Еще более интересно изображали перспективу китайские живописцы в древности. Это, так называемая многоточечная перспектива. В древности китайские живописцы часто изображали пейзаж в виде свитка, на котором пространство изображалось, как последовательность локальных областей, каждая из которых имела свою точку схода параллельных. Создавался эффект «приближения», аналогичный тому, как если бы зритель рассматривал отдельные участки с помощью оптики. Искусство живописца заключалось в том, чтобы композиционно организовать «обход» картины в нужном направлении. Самое интересное заключается в том, что подобный способ изображения пространства более близок нашему восприятию, чем фотография (линейная перспектива). Вспомните, что когда мы осматриваем большое пространство, мы его никогда не охватываем «одним взглядом». Мы выделяем в нем локальные, интересующие нас участки и начинаем их рассматривать. Если сфотографировать эти участки, то мы не увидим на фотографиях ничего для нас нового. Кстати, это происходит при панорамной фотосъемке. Другое дело, когда мы рассматриваем эти зоны. Мы как бы приближаем их за счет того, что на изображение накладываются детали, о которых мы либо догадываемся, либо выявляем при рассматривании. Разумеется, никакая, даже изощренная фотоаппаратура никогда не сможет создать эффект многоточечной перспективы.
Таким образом, если говорить о возможности правильной передачи перспективы, то не трудно показать, что живописец для этого обладает большими возможностями, чем фотограф. И это несмотря на то, что в настоящее время появляются объективы, позволяющие все в большей степени приблизить изображение с учетом преобразования его человеческим мозгом. И всё-таки полное соответствие никогда не будет достигнуто – уж очень много различных обстоятельств должно быть учтено.
Так что же получается? Неужели в действительности фотография – это паллиатив, преходящее средство, которое предуготовлено, чтобы мы, сирые, которые не обладают возможностью творить живопись, могли изготавливать без особых затрат времени изображения различных событий? Так полагают те, кто утверждает, что дни фотографии сочтены.
А как в действительности?
Вернемся к процессу фотографирования.
Мы уже упоминали, что весь процесс фотографирования начинается и заканчивается нажатием кнопки затвора (разумеется, если не учитывать процесс обработки фотографии).
Действительно:
1. Щелчок – и на фотографии Колизей и Я. Прекрасное свидетельство того, что Я побывал в Риме. Такую фотографию не стыдно поместить в семейный альбом. Правда, никому, кроме меня и ближайших моих друзей она не интересна. Или
2. щелчок – и мы зафиксировали уникальное событие, например, переход Суворова через Альпы, или равноценное ему событие. Такую фотографию не интересно хранить в семейном альбоме, если, конечно на ней не зафиксировано участие кого-нибудь из членов семьи. Место этой фотографии – иллюстрация к репортажу об уникальном событии и интерес к ней сохранится до тех пор, пока иллюстрируемое событие остается злободневным. Или, наконец
3. щелчок - и мы получили фотографию, которую хочется рассматривать, не задаваясь вопросом, какое событие на ней воспроизведено, насколько оно актуально, либо кто на ней изображен. Эти вопросы могут возникнуть, но они не являются причиной нашего интереса. Такую фотографию хочется смотреть безотносительно к тому, что на ней изображено, и даже, обрамив ее, повесить на стенку. Такую фотографию называют художественной фотографией.
Можно сказать, что существует три разновидности фотографий.
О какой из них идет речь, когда обсуждают вопрос о поглощении живописью фотографии?
Разумеется, трудно предположить, что могут исчезнуть семейные фотоальбомы. Были времена, когда они содержали акварельные зарисовки, возможно, на смену паспарту придут компьютерные носители на компакт-дисках (или Flickr) и потребность в них не исчезнет до тех пор, пока люди будут ценить своё прошлое.
Следующая разновидность фотографии – это иллюстрация к репортажу. Иногда в прессе появляются зарисовки событий, когда по тем или иным причинам фотографирование не возможно, например, из зала суда, и мы можем судить, насколько эти зарисовки проигрывают фотографиям. Трудно предположить, что этот вид фотографии когда-нибудь отомрет.
Наконец, художественная фотография. Мы отметили, что ее особенность – это то, что она вызывает интерес, безотносительно к ее содержанию. Этим свойством художественная фотография приближается к живописи и этим самым порождает предположения о грядущем поглощении живописью фотографии.
Скажем прямо, никто, ни мы, ни профессиональные фотографы не знают, чем отличается художественная фотография от нехудожественной, но мы уверены, что это отличие существует.
Что же можно сказать о фотографии, в том числе о художественной?
Фотография – результат фиксации мгновенной реальности. Фотограф может выбрать момент съемки, но не может изменить объект съемки. Можно утверждать, что, если живописец изображает собственные мысли и ощущения, то фотограф – показывает то, что видит. Это обстоятельство позволяет утверждать, что живопись никогда не поглотит фотографию.
На мой взгляд, художественная фотография отличается от прочих видов жанра тем, что при ее созерцании не возникает проблема осмысления контекста. Это можно отнести и к живописи. Если Вы вспомните картину «Иван Грозный убивает сына», то Вы обратите внимание, что Вас в малой степени интересуют обстоятельства трагедии, а в большей степени – выражения лиц, взаимное расположение фигур и тому подобное. При этом понятно, что, в отличие от фотографа, художник не воспроизводит особенности реального события, а только своё «видение» этого события.
Разумеется, приведенное нами деление фотографии на жанры условно. Альбомные фотографии могут нести на себе печать репортажной или художественной фотографии, но это не является определяющим.
И, всё-таки. Отчего зависит, будет ли фотография художественной или нет?
Почему одна фотография, если не мы ее автор, вызывает у нас скуку, а другая – интерес. Более того, этот интерес может возрастать при повторном рассматривании, хотя это никак не связано с открытием всяких подробностей.
Вывод один. Фотографу удалось зафиксировать обстоятельства неожиданным для нас образом. Другими словами, фотограф увидел в обычном для нас образе неожиданные подробности. Кстати, в реальности этих подробностей может и не быть, но для нас они позволяют увидеть то, о чем мы могли догадываться, но не обращать внимание. Особенно хорошо это видно на художественных фотографиях-натюрмортах (изображении мертвых предметов), которые неожиданно для нас, как нам представляется, ведут скрытую от нас жизнь.
С чем это связано? Ведь, как мы уже подчеркивали, основной процесс фотографирования – это спуск затвора. Вроде бы, у фотографа, в отличие от живописца нет времени для размышлений. И всё-таки, это нет так: фотограф смотрит. Он непрерывно наблюдает, а щелчок затвора – это лишь заключительный этап.
Теперь мы можем сделать вывод, что живопись отражает мысли художника, в то время, как фотография – его ощущения. Другими словами, живопись отражает работу сознания художника, в то время, как фотография – работу его подсознания.
Этим обстоятельством можно объяснить, почему художники, когда у них возникала потребность зафиксировать момент реальности, прибегали к камере-обскуре.