А Божьим слугам путь суровый
определен в безбожный век…

В период столыпинской аграрной реформы во вновь отстроенных селах стали возводиться церкви. Строились они на средства, выделяемые переселенческой Управой и пожертвования крестьян. В селе Северный Катык в 1912 году был открыт Северо-Катыкский Николаевский приход, в него входили деревни: Маталассы, Коробейниково, Ново-Листвяжная, Соколовка (участок Скачок) и село Северный Катык, которое носило второе название «Михайлов Погост», нареченное в память о первом поселенце Михаиле Антонове. Жителями прихода были переселенцы Витебской, Минской и Псковской губерний. В 1913 году в приходе была построена церковь во имя Святителя и Чудотворца Николая.

Семья священника Никиты Сторожева

Первым священником церкви Святителя и Чудотворца Николая в селе Северный Катык служил Никита Евдокимович Сторожев, родившийся в 1885 году в селе Жуковка Саратовской губернии.

В 1901 году он окончил в Саратовской губернии Вязовскую церковно-учительскую школу. Выдержал экзамен учителя церковно-приходской школы. Затем в 1905 – 1906 годах обучался на церковно-певческих курсах при Вязовской школе. Потом учился в Москве на пастырских курсах. В сан священника был рукоположен в Москве архиепископом Алексием, управляющим Донским монастырем. К службе в Северо-Катыкском Николаевском приходе приступил с 13 апреля 1912 года. Его жена, Валентина Васильевна, окончила институт благородных девиц в городе Пензе, женихи в этот пансион ездили часто, но прежде чем отдать невесту, начальство института наводило о женихе и его семье самые подробные справки, так как отдание за жениха с плохой репутацией могло повредить репутации учебного заведения. Никите Сторожеву показали будущую невесту, она ему понравилась, поехали к ее родителям, и те благословили венчаться. Они обвенчались. В Северном Катыке жена священника преподавала в церковно-приходской школе. События, происходившие в стране, нашли свое отражение в сибирской глубинке. Перед уходом мужчин на войну 1914 года, в церкви проходили службы. Занятия в школе не прекращались. На Валентину Васильевну были возложены общественные нагрузки, ей пришлось оказывать помощь жителям деревень в поисках мест пребывания в плену их близких. Она писала письма в различные военные ведомства, подписывала адреса на посылках и письмах, отправляемых в госпитали, а также в Австрию и Германию, где находились пленные сибиряки. Известно, что вместе с семьей священника, в Сибирь приехали родители Валентины Васильевны, к сожалению, их имена не указаны. Ее родители были крестьяне, она у них – единственная дочь. Когда Валентина выросла, они уже были в преклонном возрасте и очень опасались, что с их смертью войдет в жизнь дочери черная нужда, и всю жизнь она будет вынуждена заниматься непосильной работой. Поэтому решили дать ей образование – продали корову, кое-что из имущества и внесли первый взнос за обучение в институте благородных девиц, решив – пусть получит воспитание и образование и, может быть, станет воспитательницей в доме какого-нибудь богатого купца или найдет иное приличное место. Знали родители, что детей она любит, значит, сможет быть хорошей наставницей. Конечно, думали и о том, что, может быть, и для нее найдется достойный молодой человек. Так оно и вышло. Супруги Сторожевы жили дружно, были уважаемыми людьми, стоически переносили все невзгоды и лишения. Своих детей у Сторожевых не было, поэтому они взяли на воспитание мальчика и девочку.

Политика государства в отношении священнослужителей

В районном архиве нашлись сведения о лишении священников политических прав, датированные 1923 годом. В протоколе №1 заседания Бирилюсского РИКа (ф.3,оп.1,д.52,л.1), в списке лиц, лишенных избирательных прав по Бирилюсской волости, среди других имен, указаны Сторожев Никита Евдокимович – священник из села Северный Катык и его жена Валентина Васильевна. Надзор за деятельностью священников проводился сельскими исполнителями и председателями сельсоветов. В отчетном листе за 1923 год по Северо-Катыкскому религиозному обществу говорится: «Здание церкви находится в селе Катык. Богослужение проводится каждый праздник. В церковь ходят жители деревень: Коробейниково, Маталасс, Сосновки, Мордвиновки, Листвяжной, Соколовки, Белокаменки, Демьяновки, Горской, Мендельской, Почекутовки. В церкви работает один священник Сторожев Никита Евдокимович» (Бирилюсский архив ф.3, оп.1,д.42,л.13).

В начале июня 1924 года на заседании членов райисполкома, выносится решение за № 752 (Бирилюсский архив ф.3, оп.1, д.68, л.153) о конфискации дома у священника Сторожева. Дом священника передали под министерскую двухклассную школу. Здесь же ставится вопрос о проверке церковного имущества. Эту работу поручено провести членам сельсовета, совместно со старшим милиционером, при этом требовалось составить актовую запись с описью церковного имущества. (В деле нет ни фамилий тех, кто проводил опись, ни самой описи – прим. автора). В церкви села Северный Катык Сторожев прослужил до 07.08.1926 года, затем семья Сторожевых переезжает в соседний район. Согласно решению членов епархиального совета (епископа в то время не было), с августа 1926 года Никита Евдокимович приступил к службе в церкви с. Большой Улуй. От первого ареста священника спасли прихожане села Северный Катык. 17.01.1930 арестован в Большом Улуе по обвинению в подрыве колхозного строя, осужден на 4 года. Вернулся в начале 30-х. Снова стал священником в Большом Улуе. Затем Николай Евдокимович проходил по делу священника Ефимия Горячева, до него служившего в Большом Улуе, на допросах ему предлагали «раскрыть антисоветскую деятельность Горячева», он твердо отрицал все обвинения выдвинутые против друга. Вновь арестовали Никиту Евдокимовича в 1936 году после того, как окрестил ребенка из д. Сучково. Отца ребенка – крестьянина Гаврилова тоже арестовали по обвинению в подрыве колхозного строя. Обоих судили. Сторожев был осужден на 5 лет по Закону от 07.08.1932. Срок отбывал в Мариинском отделении Сиблага. В 1939 умер в лагерной больнице от чахотки. Перед смертью написал жене: «Приезжай родная, простимся…» Она приехала, успели проститься. Вскоре он умер, существует легенда, что Валентина Васильевна упросила лагерное начальство отдать ей тело мужа для погребения, на это ей было дано разрешение.

Появление детей в семье Сторожевых

Валентина Васильевна занятая общественной работой, преподаванием в школе, с трудом справлялась с домашними делами. Поэтому у нее появилась помощница – молодая крестьянка. Однажды девушка подошла к жене священника и сказала:

— Матушка, к нам в баньку просится женщина. Дело было зимой, и Валентина Васильевна без раздумий предложила:

— Пусть идет в дом.

Но девушка ответила, что пришедшая просится в баню.

— Может она хочет помыться?- поинтересовалась жена священника,- тогда помоги ей.

Прошло два дня, и девушка со смущением объявила о том, что у них в бане ребеночек, а его мать сбежала. За ужином Валентине Васильевне пришлось рассказать мужу о брошенном в бане мальчике.

– Оставила мать ребенка, так крестить его надо!- сказал священник. Узнав о дате рождения малыша, решил:

— Прокопием будет.

Относились они к мальчугану, как к собственному сыну. Когда мальчику было лет шесть, через село Большой Улуй, где служил тогда Сторожев, проезжал обоз с детьми. Везли корейских детей, круглых сирот. Стоял обоз в селе несколько дней. Шли однажды Никита Евдокимович с женой и маленьким Прокопием мимо базара, видят – на телеге лежат, как «полешечки», дети, завернутые в тряпье. Ротики открывают, голодные. Возчик, сопровождавший их, говорит:

— Люди, возьмите по ребеночку, воспитайте. Ведь это круглые сиротки погибают. Они маленькие, их кормить надо!

Прокопий подошел к телеге, взял матушку за руку и сказал:

Мамочка, возьмем одного ребеночка!

Она спрашивает:

— Которого?

— А вот этого,- выбрал мальчуган. Взяли завернутого в тряпье младенца, домой принесли, оказалось – девочка. Назвали Марией, крестили. Воспитывали как свою, всему ее научили. И были эти дети Никите Евдокимовичу и Валентине Васильевне как родные, благодарное детское сердце глубоко отзывалось на истинную любовь, какую они видели со стороны приемных родителей.

Поиск детей священника Сторожева

Собирая жизнеописание священнослужителей единственной сохранившейся до наших дней церкви села Северный Катык, мы решили разыскать приемных детей священника Сторожева. Выяснилось, что с 1926 года семья Сторожевых проживала в селе Большой Улуй. Валентина Васильевна работала бухгалтером в одном из учреждений райцентра. Сын Прокопий до войны жил в селе Бирилюссы. Был женат на Татьяне Семеновне Мордвиновой. Вернувшись с фронта, Прокопий Никитич служил инспектором в отделе принудительных работ Бирилюсского районного управления милиции. Затем уехал в Большой Улуй. Брак с Татьяной Семеновной продлился недолго, их дочь Валентина в настоящее время проживает в Ачинске. Жива еще его первая жена Татьяна Семеновна, она также проживает в Ачинске. Приемная дочь Сторожевых Мария жила вместе с Валентиной Васильевной в Большом Улуе, работала на метеостанции. Она до последних дней ухаживала за Валентиной Васильевной. Куда после смерти Марии, Прокопия и Валентины Васильевны подевался семейный архив Сторожевых, узнать не удалось.

При праздновании 90-летия Бирилюсского района, сотрудники Бирилюсского краеведческого музея организовали выставку под названием «Семейный альбом», в одном из них была обнаружена фотография Прокопия Сторожева с женой Татьяной Семеновной. Снимок сделан в конце 1930-х годов в селе Бирилюссы. Надеемся, что жители района дополнят воспоминания о семье первого священника села Северный Катык.

С настоятелем Свято-Троицкого храма села Новобирилюссы протоиереем Сергием Маханько и сотрудниками Бирилюсского краеведческого музея, мы решили побывать в Ачинске и в селе Большой Улуй, где планируем собрать более полную информацию о семье первого священника села Северный Катык. Село Северный Катык, впоследствии переименованное в деревню, исчезло с карты района после развала совхоза «Кемчугский».

Снова слышится в районе колокольный звон

По воспоминаниям жителей бывшей деревни Северный Катык во время войны и после, в церкви проходили службы. Потом церковь превратили в склад минеральных удобрений.

В 1998 году Катыкская церковь во имя Святителя и Чудотворца Николая, одиноко стоявшая в поле, была перевезена в райцентр и стала действующим Свято- Троицким храмом.

Надежда ЛАКТИОНОВА

В статье использованы фото-документальные материалы

Бирилюсского краеведческого музея

___________________________________________
ПРОДАМ КОЛЛЕКЦИЮ СТАРИННОЙ РЕКЛАМЫ
СИГАРЕТ, ПАПИРОС, ТАБАКА. 8-926-22-760-99.
__________________________________________

Гильзы Катыка.
Реклама папирос, сигарет, табака.

Основатель торгового дома Катык Абрам Ильич (1860, Евпатория - 1936, Москва) родился в небогатой караимской семье.

Вместе со своим братом Иосифом в конце 1880-х гг. открыл папиросно-гильзовую фабрику, которая вскоре стала крупнейшей в России.

Летом 1891 г Катык совместно со своим земляком Дуваном открыл известную табачную фабрику "Дукат " (название этой фабрики образовано от двух фамилий: ДУван и КАТык).

Интересно, что А.И. Катык - фактический основатель города Шахтёрска. В конце 19-го века он купил землю и открыл первые угольные шахты в районе современного Шахтёрска.

После 1917 г. А.И. Катык поступил на советскую службу и несколько лет состоял коммерческим директором в Совпольторге в Москве откуда позднее был уволен.

Последние свои годы А.И. Катык провел в нужде, которая и послужила главною причиной его смерти.

Текст рекламы: "ЕСЛИ ДЕТИ КУРЯТ, и Вы не можете их от этого отучит ни просьбами, ни наказаниями, то посоветуйте им, по крайней мере, курить только Гильзы Катыка".

Текст рекламы: "Не могу найти себе по вкусу покупных папирос, придется бросить курить", говорят многие. Вот хороший совет. Пусть они выберут себе по вкусу табак, купят гильзы Катыка и велят их набить. Тогда они будут курить папиросы по вкусу".

опубликованная в журнале "Родина" в 1910 г.
Текст рекламы: "Оденьте хорошего человека в скверно сшитое платье: у него будет отвратительный вид. Ведь правильно! А попробуйте набить хорошим табаком плохую гильзу: получится скверная папироса. Ведь верно? А поэтому, если хотите иметь хорошие набивные папиросы, то покупайте только гильзы Катыка".

опубликованная в журнале "Нива" в 1910 г.
Текст рекламы: "Сново попался. Я люблю курить хорошие гильзы и поэтому вхожу вчера в табачный магазин и вежливо прошу "Дайте коробку гильз Катыка". Пришел домой, газвернул пакет и вижу, что подсунули коробку каких-то других гильз. Господа курящие, прошу Вас смотрите, чтобы на коробке была всегда надпись ГИЛЬЗЫ КАТЫКА".

______________________________________________________________

Кликнув на изображение или подпись, размещенные ниже, вы попадете в раздел, посвященный соответствующему производителю.

Всё-таки умели век назад порадовать людей действительно весенней, до предела жизнеутвержддающей рекламой:)

Кто такой Катык я, кстати, не знал. То есть понятно было, что речь в рекламе идет о папиросных гильзах. Но и только. Полез искать подробности. И вот что выяснилось:

Абрам Ильич Катык - сын небогатых караимов г.Евпатории, с низшим караимским и общим образованием. Катык является инициатором и главным основателем созданной им совместно с братом Иосифом Ильичем Катыком (1862—1923) около 1890 года в г.Москве папиросно-гильзовой фабрики... С лета 1891 года владел известной табачной фабрикой "Дукат" (название пошло от начала двух фамилий - Дуван и Катык).

Кстати, не знал и того, откуда взялось название "Дукат" :)

А вот еще любопытная история:

В 1904 году в Самару приехал бахчисарайский мещанин Ефет Абрамович Эрак, что снял подвал и часть дома на Москательной, 83. Далее на подготовленное место прибыли еще трое: родственник из Евпатории Сар Шалом Шамуйлович Эрак, а также из Кременчуга мещанин Бабакай Моисеевич Коген и из Бахчисарая Яков Иосифович Катык. На тайном собрании решено было создать фирму по производству сигаретных гильз.... Главной фигурой в его деле становился Яков Катык... Компаньоны сложили свои капиталы следующим образом: Эрак - 4500 рублей, второй Эрак - 250 рублей, и Я. Катык - тоже 250 рублей. Коген, не вкладывая ничего, отвечал за производство и сбыт, так как сам владел магазином Габая по торговле сигаретными изделиями. При нотариусе господа заключили следующее соглашение о разделении прибыли: 40% конечно брал себе владелец основного капитала Е. Эрак, 25% доставалось Сару Эраку, а вот 35% шло Я. Катыку.

Новоявленный торговый дом получил свидетельство 25 апреля 1905 года в самарской городской Управе. Продавец Коген ликовал - сигаретные гильзы с эмблемой “Я. Катык и К” продавались с неимоверной быстротой. В контору ломились оптовики, производство утраивалось и удесятерялось. Упаковки “Я. Катык и К” заполняли трюмы пароходов, забивали товарные вагоны и развозились по всей стране. Огромные прибыли сыпались золотым дождем на банковские счета умельцев. В 1908 году фирма получила престижный Гран-при на выставке. На эмблеме торговой марки появилась медаль. Но тут разразился дикий скандал.

Выяснилось, что успех фирмы вызван неким щекотливым обстоятельством. С 1890 года в Москве действовала знаменитая фирма по производству сигаретных гильз “А.Катык и К”. Она завоевала мировую популярность и ее продукцию предпочитали использовать выдающиеся русские писатели, политические деятели, знаменитые артисты. Она упоминалась в романах и стихотворениях. Одним словом “А.Катык” знали все. И вот потребитель попался на крючок, заброшенный в море бизнеса талантливым проходимцем Е. Эраком. Никто не обращал внимания, что на этикетке вместо “А” стоит ”Я” . В остальном торговые знаки практически не отличались. Когда самарская подделка попала в руки московского купца Абрама Ильича Катыка, тот буквально побелел от ярости - испепелю, уничтожу, разорву, засужу - кричал столичный магнат. Так начался шумный процесс. Самарскую контору на Москательной опечатали, гильзы, коробки, этикетки, бланки арестовали, задержали также и горе предпринимателей, их счета заморозили.... Адвокаты подняли все законы Российской империи и не обнаружили конкретной статьи, осуждающей использование товарных знаков другими лицами в своем бизнесе. Раз Яков Катык реально существует, значит фирма может называться его именем. Однако адвокаты Абрама Катыка ссылались на то, что Яков внес всего лишь 250 рублей, а Эрак 4500 рублей, значит очевиден подвох и умысел. Подсчитывались проценты в соотношении сумм, которые выставлялись в качестве обвинения. Мол фирма должна называться "Эрак и компания", а вовсе не "Катык", пусть этот подлый Эрак попытается под свою фамилию торговать сигаретными гильзами.

Абрам Катык из Москвы требовал компенсации вплоть до начала 1 мировой войны. Однако ему отвечали, что Эрак умер. Когда судебные исполнители сломали двери конторы, то обнаружили лишь пустые комнаты, да на полу несколько этикеток, как бы брошенных на память “Я. Катык и К”. Дотошные полицейские подняли их с пола, стряхнули пыль и прикололи к судебному делу. Они и сейчас лежат в самарском архиве, на глянцевой бумаге напечатанные красными буквами. Вот они свидетели былых баталий в мире самарского предпринимательства начала века.

http://www.samaraart.ru/history/articles/?id=79

И вот до кучи еще один образчик забавной катыковской рекламы нашелся:

Старик стоял, опираясь на палку, и вполголоса насмешливо читал призыв Катыка курить только его гильзы.
- Жулик! - сердито выкрикнул старик и угрожающе взмахнул палкой.- Пройдоха, но башковитый субъект!
- Вы это о ком?
- О Катыке, милостивый государь, о фабриканте Катыке,- ответил старик доброжелательно: видимо, он был не прочь вступить в беседу.
Я спросил, почему Катык - пройдоха и жулик.
- История эта очень длинная....
... Тут-то и вынырнул пройдоха Катык. Мало ему гильз да беговых лошадей - он решил добывать соль в заливе, благо зимой волны выкидывают ее на берег прямо горами. Учредил для этого акционерное общество, всех обкрутил; соль не вывозит, а Кара-Бугаз получил от правительства почти в полное свое обладание. Вот потому-то я и говорю, что Катык этот ваш - изрядная шельма ....

Теперь немножко политики и всего остального

Думается мне, что царь Фердинанд I и Брежневу мало чем уступил бы:)

Главный российский парламентарий - образец спокойствия и порядка. А тем временем в парламенте второй части двуединой монархии вон чего творится:

Жеребец Пустяк выиграл приз приз в десять с лишним тысяч рублей... Пустяк - 10000 рублей - не пустяк... Вопрос что ли сделать:)

Церковь Петра и Павла в селе Русские Ширданы была построена в 1784 году на средства местного помещика – отставного полковника Петра Иакинфовича Лазарева.

Населенных пунктов с названием Ширданы в Зеленодольском районе несколько – Большие и Малые, Русские и Старые. Ни к русскому, ни к татарскому языку это слово, как утверждают лингвисты, отношения не имеет. По версии некоторых ученых-языковедов, название села произошло либо от искаженного марийского слова «шурга» – «лес», либо, что вероятнее, от чувашского «ширтан». Так называется блюдо национальной чувашской кухни, что-то вроде современной сырокопченой колбасы.

Впрочем, чему же тут удивляться? Марийцы и другие племена так называемой финно-угорской группы жили здесь с незапамятных времен. Заволжские земли современного Зеленодольского района стали активно заселяться предками современных татар лишь в XIII веке, после монгольского нашествия.

ДВЕРЬ, ВЕДУЩАЯ В ВЕЧНОСТЬ…

Первые упоминания об ауле Ширдан встречаются в записках булгарского ученого Шереф эд-дина и относятся они к XIII веку. Что же касается других доказательств проживания в этих местах древних булгар, а позднее – поволжских татар, то их можно найти среди старинных надгробий.

«Иски зират» – «Старое кладбище». Так называют сами ширданцы место, что находится примерно в километре к северо-западу от Малых Ширдан. Расположено оно на склоне террасы небольшой речушки Сякел, впадающей в Свиягу. На задернованной поверхности старого кладбища ученые обнаружили остатки каменных надмогильных плит. К сожалению, надписи на них прочесть уже невозможно, они выветрились и стерлись, однако по ряду косвенных признаков захоронения относятся к XIV–XV векам.

Надписи на ширданских надгробиях свидетельствует о том, что жители села были правоверными мусульманами, а даты захоронений (два памятника датируются 1533 и 1539 годами и один – 1667 годом) позволяют предположить, что уже во времена Казанского ханства оба села являлись довольно крупными населенными пунктами в округе

Более-менее сохранились до наших дней каменные памятники на древнем кладбище у села Большие Ширданы. Ученые-историки сумели прочесть и расшифровать ряд надписей на каменных плитах. Сделаны эти надгробные эпитафии на лицевой части памятников так называемым почерком насх – изящными рельефными буквами. В арабском письме наиболее распространены несколько почерков, или, точнее сказать, стилей. Это почерк насх, которым пишется Коран, почерк сульс, используемый в основном для художественных произведений, и куфи – для письма на зданиях. Надписи на ширданских надгробиях свидетельствует о том, что жители села были правоверными мусульманами, а даты захоронений (два памятника датируются 1533 и 1539 годами и один – 1667 годом) позволяют предположить, что уже во времена Казанского ханства оба села являлись довольно крупными населенными пунктами в округе. Как правило, каменные, украшенные резьбой надгробия устанавливались над могилами людей состоятельных и знатных.

Не знаю, кого как, а меня при взгляде на затейливое кружево письма таких вот надгробий совсем не преследуют мрачные мысли о бренности земного бытия. Глядя на каллиграфически выполненную надпись, невольно соглашаешься со словами очередной надгробной эпитафии, философски утверждающей о том, что смерть – это всего лишь «дверь, ведущая в Вечность»…

НАЦИОНАЛЬНЫЙ НАПИТОК С МЕСТНЫМ СЕКРЕТОМ

Помню, впервые мне довелось побывать в Ширданах летом, во время Сабантуя. Навсегда остались в памяти яркие краски веселого праздника. Но еще больше запомнился вкус местного катыка, которым потчевали знакомые ширданцы. Первое, на что сразу же обратил внимание, пробуя прохладный напиток, – его необычный цвет. Раньше никогда не доводилось видеть катык со свекольным оттенком. Вкус у необычного напитка тоже особенный. Как поведали мне знакомые, готовят его по специальному рецепту, добавляя в молоко свекольный сок.

А еще, уверяли местные жители, ширданский катык пробовал сам Александр Сергеевич Пушкин. Не верите? Что ж, я и сам поначалу отнесся к этому утверждению с известной долей скепсиса. Однако сомневался лишь до тех пор, пока не попалась в руки книга зеленодольского краеведа В.Федотова «Город, в котором мы живем». В ней автор ссылается на рассказ Петра Охотникова, родственник которого был репетитором гимназиста Володи Ульянова и готовил будущего вождя революции к поступлению в Казанский университет. Но это так, к слову…

Согласно его утверждениям, осенью 1833 года по Симбирскому тракту в Оренбург ехал на перекладных Александр Сергеевич Пушкин. Ехал поэт с целью сбора материала для монографии «История Пугачевского бунта», даже не предполагая тогда, что многие из документов лягут в основу его повести «Капитанская дочка». Дорога была тряской и пыльной, к тому же путешественников донимала жара.

Пока Александр Сергеевич смаковал необычный напиток, который предложили ему местные татары, он успел познакомиться с древним стариком, который вышел из избы поглазеть на русского барина. Как выяснилось из разговора поэта с родственниками бабая, тот, еще будучи совсем молодым парнем, принимал участие в Пугачевском восстании. Хотел вернуться в родное село на добром скакуне, в сафьяновых сапогах, но попал в плен под Казанью, сидел в казематах и вернулся домой с… отрезанными ушами. Не этот ли случай натолкнул Пушкина на памятный эпизод повести «Капитанская дочка»?

На вопрос поэта, что это за деревня с церквушкой, ямщик ответил коротко:

– Ширданы.

– А напротив что за деревня? – спросил поэт.

– Тоже Ширданы, – так же кратко ответил ямщик.

– Как? – удивился поэт. – Две деревни с одним названием?

– Эти – Русские, а те – Большие, татарские, – ткнул ямщик кнутовищем сначала в одну, а затем в другую сторону.

– Ежели желаете испить, барин, так лучшего напитка, чем в Ширданах, не найдешь.

– Квас, что ли?

– Куда там квас! Почище кваса будет! Катыком зовется…

И пока Александр Сергеевич смаковал необычный напиток, который предложили ему местные татары, он успел познакомиться с древним стариком, который вышел из избы поглазеть на русского барина. Как выяснилось из разговора поэта с родственниками бабая, тот, еще будучи совсем молодым парнем, принимал участие в Пугачевском восстании. Хотел вернуться в родное село на добром скакуне, в сафьяновых сапогах, но попал в плен под Казанью, сидел в казематах и вернулся домой с… отрезанными ушами.

Не этот ли случай натолкнул Пушкина на памятный эпизод повести «Капитанская дочка»? Вспомните главу, в которой господа­ офицеры Белорецкой крепости допрашивают пленного «башкирца», распространявшего пугачевские «возмутительные листы». И в ходе допроса неожиданно узнают, что их пленник не может говорить – язык и уши ему отрезали за участие в бунте, который предшествовал восстанию Пугачева.

РОДИНА КУПЦА КАЗАКОВА

Выходцем из села Малые Ширданы является знаменитый казанский купец, меценат и филантроп Мухаммадзян Казаков. Еще подростком покинул он родные места и обосновался в Казани – устроился у дальних родственников и обучался делам торговым. Начинал с малого: служил приказчиком в лавке, затем, скопив первоначальный капитал, сумел открыть пусть малое, но зато свое прибыльное дело. Начинал с торговли рыбой. Дела шли успешно, чему в немалой степени сопутствовали упорство и трудолюбие сельского паренька, которые сочетались в нем с бережливостью и смекалкой. И вскоре Мухаммадзян Казаков заявляет себя купцом второй гильдии. В Казани он открывает бойкую торговлю бакалеей и чайным листом, которая приносит ему немалую прибыль. Уже в 1853 году он строит в Ново-Татарской слободе в начале улицы Захарьевской просторный двухэтажный дом. А через десять лет Мухаммадзян становится купцом уже первой гильдии и входит в круг казанской купеческой элиты. Этому в немалой степени способствуют и семейные связи, после того как купец женит своего сына Мухаммадшакира на Бибимагруй Усмановой – дочери другого купца и «мыльного короля» Казани Джиганши Усманова.

Позже Мухаммадшакир Казаков стал строить и активно скупать доходные дома в Казани. Вскоре он приобрел трехэтажный красавец-дом на углу улиц Московской и Евангелистовской, со временем ставший центром казанской культуры. В расположенных в нем номерах гостиницы «Булгар» жил Габдулла Тукай, останавливался поэт Сагит Рамиев, а просветитель Ахмет Максуди открыл первую национальную библиотеку. Впоследствии здесь же размещались редакции газеты «Эль Ислах», возглавляемой Фатихом Амирханом, и журнала «Ялт-йолт», ответственным секретарем которого был Тукай. Казаковы слыли не только богатыми, но и образованными людьми и всячески поощряли любое проявление передовой национальной мысли.

Несмотря на огромное богатство, им особо не кичились. Что, в общем-то, было свойственно большинству татарских купцов. Будучи глубоко верующими, они, следуя сурам Корана, нередко прощали долги своим должникам и, что характерно, никогда не занимались ростовщичеством – не ссужали деньги в рост под лихие проценты. Огромную часть своих доходов купцы Казаковы жертвовали на строительство мечетей и других богоугодных заведений. Так, в 1877 году на деньги Мухаммадзяна Казакова построили каменную красавицу-мечеть на перекрестке улиц Евангелистовской и Задней. К сожалению, она недолго украшала Ново-Татарскую слободу. Этот замечательный архитектурный памятник снесли, разломав по кирпичикам, в 1975 году.

Купцы Казаковы. Дореволюционный снимок.

Но и поныне вот уже более века стоит в селе Малые Ширданы мечеть, построенная при финансовой помощи представителя славного рода Казаковых.

ХРАМ У ДОРОГИ

Не секрет, что большинство и православных церквей, построенных еще до революции, возводились на средства людей богатых. Что двигало ими? Стремление искупить свои грехи? Воспитанные в православии, все они знали слова Иисуса о том, как трудно богачу войти в Царствие Небесное. Ведь богатство, полученное пусть и честным путем, это еще и путь к праздности и греховным соблазнам. Вот и жертвовали состоятельные люди на богоугодные дела немалые деньги.

Двухэтажная каменная церковь Петра и Павла в селе Русские Ширданы была построена в 1784 году на средства местного помещика – отставного полковника Петра Иакинфовича Лазарева. До этого в селе была небольшая деревянная церковь. Кирпичный храм достроили и освятили уже после кончины старого барина, при его сыне Николае Петровиче Лазареве.

Долгие годы трехпрестольный храм в Русских Ширданах, построенный в стиле барокко, радовал глаз каждого проезжающего. Его и сегодня можно увидеть из окон проходящих мимо электричек, спешащих из Казани в сторону Тюрлемы и Канаша.

Увы… Выглядит церковь, закрытая в тридцатые годы прошлого века, мрачно и неприветливо. Советской власти, решившей строить «рай на земле», не нужны были «сказки» церковников. Но и построить счастливое общество без Бога тогда так и не сумели.

А что сегодня? Кто из современных магнатов-олигархов или крупных чиновников обратит свой взор сквозь стекла тонированных иномарок на заброшенный сельский храм у дороги?..

В спальном районе Казани, ресторан не для миллионеров рублевых, для миллиардеров. Светлое здание, рядом с эстакадой – не сказать, что дворец на подходах. Ковры на улице, корова с теленком и парковкой, швейцар отворяет дверь, персонал, одетый в форму проводников-стюартов XXII века, официанты дополнены белыми печатками, а охранник целой шляпой. Представление началось!

Интерьер богатый, вне одного стиля, веранда - так совсем мальвины домик, основной зал строже, второй теплее, с фотографиями и сервантами. Главное - богато все, ключевое слово, что стучит, посуда совсем уж интересной коллекции, даже чайная чашка такая необычная, никогда не видел. Немного не столичный, но точно пафос. Удивлён, хоть и читал сайт. С меню.

Меню большое, с национальными блюдами в каждом разделе. Читаешь, думаешь все… а там дальше еще упоминания татарских блюд. Еще. Один из самых дорогих ресторанов в России, где я был. Большинство блюд стоит в два раза больше чем я привык видеть. 60 гр. ростбифа на закуску -1200 руб., стейк - 2400 руб., манты обычные - 800 руб.. Спросил таксиста: нет, у нас есть дороже рестораны. Но манты, сударь, манты...

Все тут хорошо, кроме контроля. Чувствуешь себя как в ГУЛАГе. Два раза охранник ПОДЗЫВАЛ и потом админ приходил спрашивать, почему я фотографирую на телефон? Не гостей и свадьбу, а пирожок и коровку на входе. Люди застряли в прошлом веке, когда не было соцсетей, или позапрошлом, когда не было фотоаппаратов, люди не путешествовали? Приходится объяснять, что «вот представьте, сейчас принято запечатлевать путешествия, знаете, походы в магазин, котиков и котика-деточку? Или вот вы, наверное, в Турции на пляже фоткались, и если есть проблемы, я могу уйти прямо сейчас». Видимо, я смог доказать своё право на кадры своего обеда.

Первый комплемент - катык в чашке с жареным сыром, решил перемешать - очень хорошо вышло. Надо узнать точно, как этот сыр называется, жарить дома и тереть, добавлять в густой петербургский кефир. Второй - мини версии трёх национальных пирожков - полный провал. Холодильником хладны, вязки и мертвы. Хлеб кусками подан, тоже не фонтан, слишком похож на готовый. Оба было лучше не давать. Зато чай с огромными сухофруктами, «лимонодавилкой» и вареньем.

Суп кияу пильмяне (400 руб.) - Пельмешки жениха (легенду я передал в отзыве о «Д.Т.К.») в прекрасном бульоне. Не помню, когда ел лучше, и мастерские крошки-пельмешки. Сметана на каждую ложку, и бульон становится мягче...

Самса с бараниной (65 руб.) несколько другая, чем узбекская, тоньше тесто, легко порвать с обратной стороны. Неплохо, но мне по душе более грубые и жирные «коробочки», узбеков дар.
Губадия (60 руб.) рис и изюм - вот радость. Баланс делает очень простой продукт.

Перед азу подается «красота» с комментарием «это допгарнир к азу» - странная штука - салат яичный, два перепелиных, хрустяшка красная, фенхель и черрик на постаменте прозрачном с мазками тортового крема. Не совсем я понял, но надо класс оправдывать этими допами. Азу (750 руб.) необычно и неожиданно - современная миска с тонко нарезанным мясом и овощами, поровну, в лучшей подливе. Просто лучшей. Когда в Петербурге, в советских столовых, делали азу, разве не фаршировали солёными огурцами мясо перед тушением? Я запомнил этот вариант прошлой эры. Вкусно? Очень. Просто, разложимо на продукты, но совершенно прекрасно. Несколько универсально своей традицией, но я не в претензии.

Итого . Думаю не надо объяснять, почему я не пошёл второй раз. После описанного случая в ресторане «Бессонница», со мной не приключалось таких унизительных разборок, у меня не спрашивали, для чего я фотографирую свой пирожок. Место со средним чеком 4000 руб. должно быть безупречным и покидать его надо с полным удовлетворением. Два стола было занято в тот день. Думаю, в Казани больше богатых людей. В чем дело? Дорогой ресторан, но ведь пытаются оправдать эти цены отношением, ритуалом, порциями, избыточностью качества. Например, чай, как и надо, каждый раз наполняют кипятком. Налили в кружку, осталась влажная заварка, пошла на кухню, добавлять для ещё одной кружки: не стоит час перенастоянная бурда.

Адрес ресторана : Казань, Амирхана ул., 31